гул толпы и аттракционов, проорал Тобиас.
Дарен успел столкнуться с ним взглядами, а затем снова бросился убегать. На этот раз ноги несли его прямо к зданию театра, но Дарен понятия не имел, что будет делать, когда доберется до заброшки. Двери заперты, раньше их открывали только перед вечерними представлениями, но те вроде уже давно отменили из-за аварийного состояния «Юстины».
Пульс барабанной дробью стучал в висках, заглушая не только звуки мира, но и собственные мысли. Дарен слышал лишь быстрые тяжелые удары, что разрывали череп в унисон с сердцебиением.
Театр становился все ближе. Мрачный, серый, с широкими обшарпанными колоннами, что подпирали темную крышу. Он походил на неприступную скалу… Или на валун, который вот-вот покатится и раздавит тебя.
Перед массивными каменными ступенями Дарен всего на мгновение замер. Нет смысла пытаться попасть внутрь. Бежать обратно – значит угодить прямиком в лапы Тобиаса. Оставался лишь один путь – обогнуть театр и надеяться, что за ним можно будет спрятаться или сбежать из «Жерла», перебравшись через забор.
Не имея другого плана, Дарен бросился за театр. Если он ошибается, если упрется в тупик, то это конец. Дарен не сможет оббежать театр по кругу – его поймают. Выходит, он либо найдет лазейку для побега, либо сам попадет в капкан.
Вряд ли за театром будет слишком людно. Никто не остановит Тобиаса, если он решит до полусмерти избить Дарена прямо там.
Едва эта мысль закралась в голову, Дарена бросило в холод. Что он наделал?! Зачем удрал? Нужно было дать поймать себя в парке, посреди толпы, где Тобиас не осмелился бы навредить. А еще лучше – стоило сдаться сразу. А теперь минутное унижение перерастет в настоящую пытку.
– Беги-беги, придурок! – бросил кто-то Дарену в спину.
Раздался дикий гогот, от которого желудок Дарена подскочил к горлу.
Все. Ему точно конец. И поделом.
Уныние превратило тело в пластилин. Ноги заныли и вдруг стали непослушными. Дыхание окончательно сбилось, а перед глазами поплыло от выступивших слез.
Голоса преследователей становились все ближе, а шаг Дарена – медленнее. Он хотел остановиться и уже поднял голову, чтобы обернуться на своих мучителей, но вдруг заметил аттракцион.
«Театр кошмаров», – прочитал Дарен над входом – широко раскрытым зубастым ртом клоуна. У арлекина были сильно выпученные глаза, которые выглядели стеклянными и пустыми, и алые, словно измазанные кровью губы, растянутые в неестественно широкой улыбке.
Неудивительно, что этот аттракцион – коробку крошечного здания с ярким входом – поместили за театром. Спрятали жуть от впечатлительных зевак.
– Ты заходишь?
Голос за спиной раздался так неожиданно и близко, что Дарен вздрогнул. Он был готов увидеть одного из приспешников Тобиаса, но лоб в лоб столкнулся с незнакомым парнем.
В одном ухе брюнета серебром отливало несколько мелких колечек. Его короткие,
