что у женщин их не должно быть? Загадка. Она зашла в справочник и выбрала номер Джои.
– Какого черта? – прошипела Мишель, услышав ответ. – Ты хоть соображаешь, какую х… какую катастрофу сегодня устроила?
– О чем это ты? – после долгой паузы спросили на том конце.
Глаза Мишель застлала красная пелена.
– О напавших на парад зомби. Они убивали зрителей и шли прямехонько на нас с Адезиной.
– Да ты что, Пузырек, охренела? По-твоему, я на такое способна? – Голос Джои дрожал сильнее, чем в Африканском Народном Раю – тогда она схватила лихорадку, и у нее была температура за сорок.
– Хочешь сказать, что еще кто-то из перевернутых способен оживлять мертвых? – Волоски на руках Мишель встали дыбом. – Вас таких двое? – Красную пелену сменила жуткая мысль: а вдруг это была только первая волна? Хватит уже мертвецов на сегодня.
– При своем хваленом уме ты иногда бываешь полной дурындой, – невесело засмеялась Джои. – Перетереть надо – ты когда ко мне доберешься?
– У нас тут пробка. – Кровь и кишки зомби заляпали все вокруг, и Мишель очень хотелось врезать Джои как следует. – Затрудняюсь сказать.
– Постарайся выбраться поскорей, – сказала Джои и отключилась.
– Мы теперь к тете Джои поедем? – спросила Адезина, дергая ее за подол.
– Да, как только получится.
Больше всего на свете Джои ненавидела любопытных сволочей, которые лезли в ее дела. Пузырек, конечно, не была сволочью, и понятно, почему она обозлилась, раз на параде в самом деле стряслось такое.
Оставалось разобраться, при чем здесь ее, Джои, дети.
Она сегодня рано выбралась в булочную – марди-гра ведь, туристы потом набегут – и уже шла назад, когда у нее в голове будто свет выключили. Обычно она знала, где лежит каждый мертвец на многие мили вокруг, а зомби-птицы и зомби-букашки служили ей разведчиками – и вдруг ее поразила полная слепота.
Через пару часов чувства вернулись, словно ничего не произошло. За это время она, по правде сказать, чуть с ума не сошла и насмерть перепугалась. Даже припомнить не могла, когда в последний раз так боялась. «Можешь, можешь. Вспомни», – шептал голос на задворках сознания, но Джои старалась его подавить. «Вспомни, что мама тебе говорила про ложь», – не унимался голос. Мама сама лгала, мысленно возразила Джои. Она лгала и оставила Джои одну справляться со всем, что началось после.
Потом она увидела, что ей звонит Пузырек, и обрадовалась. Пузырек самая сильная из всех, кого Джои знает. С Пузырьком ей бояться нечего.
А Пузырек сразу давай волну гнать. Джои ничего не поняла и, если честно, испугалась еще больше. Что, если она силу теряет?
Без детей ей никак нельзя. Без них она просто Джои Хеберт, а не Худу-Мама, и никто, даже Пузырек, ее не спасет.
Когда она представила, что перестанет быть Худу-Мамой, ее заколотило от ужаса.
В Америке Адезине нравилось многое: мороженое, телепередачи, кровати. С тех пор как мама ее
