русские революционеры?
– Большевики авантюристы, а не революционеры, – ответила та, не замечая, что слово в слово повторяет Зубова.
Внезапно раздался громоподобный стук в парадную дверь. Появился перепуганный швейцар.
– Пьяные матросы ломятся. Требуют открыть. Грозят дверь разнести.
Старый князь встал и вышел из столовой. Княгиня, княжны и швейцар последовали за ним. Стук не прекращался. Они подошли к парадной двери. Фекла с дочкой и повариха с сыном тоже были здесь.
– Открыть революционным матросам! – доносилось с улицы. – Все равно ведь войдем! Балтийцев никто не остановит. Войдем и именем советской власти расстреляем за неповиновение!
Матросы два раза выстрелили в дверь. Доброхоткины вскрикнули.
– Открой, Тимофей, – сказал князь.
– Открываю, не стреляйте! – крикнул дребезжащим голосом швейцар и открыл дверь.
В дом ворвались десятка два разгоряченных и пьяных матросов в главе с рыжеусым. Рядом с ним была Варька. Матросы были в черных бушлатах и черных брюках клеш.
– Почему так долго не отворяли? – грозно спросил рыжий. – Расстрела захотели? – Видимо, он был у них за командира.
– Вся семейка здесь, – сказала Варька.
Какой-то матрос присвистнул.
– Вот так красотки!
– Отродясь таких не видал! – добавил другой, с огромным красным бантом на груди, и плотоядно заулыбался.
Рыжий поднял руку, как бы призывая к тишине и вниманию, и сурово произнес:
– Объявляю волю революционной власти. Особняк изымается на пользу народу. По-научному сказать, экспортыация экспорт… Грабь награбленное, то есть! Комнаты, где слуги живут – бывшие слуги, то есть, – теперь их полная собственность. А вы, господа, прямо сейчас, в чем есть, прямо с этого места – на улицу!
Фекла ахнула.
– Слыхала, барыня? – сказала злорадно Варька. – Выметайся! Живо!
Княгиня покраснела.
– Девки-то пусть остаются, – возразил матрос с бантом. – Уж для них-то места не пожалеем. – Он захохотал.
Старый князь шагнул вперед, хотел что-то сказать, но замолк на полуслове. Его правая щека дергалась.
– Мы должны взять документы и деньги, – надменно проговорила Мария Евгеньевна, глядя куда-то поверх головы рыжего.
– А вот уж нет! – еще более суровым тоном ответил рыжий. – Все ваши деньги и драгоценности теперь народные.
– Доку́менты-то пусть возьмут, – вступила неожиданно в разговор Фекла. – Куда ж они без доку́ментов. В такое наше время. Вам-то от них какой прок, от бумаг? И пускай заберут теплую одежу. Как же сейчас без пальтов?
Рыжий нахмурился.
– Знаю я, какая у них теплая одежа. Шубы на меху. Нет уж. Теперь в шубах простой народ будет ходить.
– Негодяи! – вдруг выкрикнул князь. – Вон!
Он двинулся было в сторону рыжего, однако закачался, затрясся и рухнул на пол.
