сидели у Ани дома, и пили чай. Небольшая однокомнатная квартирка сияла чистотой и порядком. Аня жила одна, и как часто бывает, уже ни на что не надеялась.
Славка, он ей кого-то напоминал, совсем освоился и с ребячьей жадностью уплетал печенье. В свои пять лет, он рассуждал, как взрослый. Время от времени Славка крутил головой и говорил.
Аня как всегда выглянула в окно. Снег. Да такой густой. Скоро все тропинки завалит.
Такая погода Ане нравилась. Тишина. Пушистые хлопья медленно, словно в вальсе, кружатся, покоем и грустью веет от них.
Она не торопясь, шла по улице и думала о чем-то своем. Город еще спал. Одинокие прохожие торопились на работу, редкие машины с урчанием проносились мимо. Вдруг со стороны дома послышался плач. Так могут плакать только, чем-то обиженные дети. Аня растерялась, хотела идти дальше, но что-то заставило ее повернуть и зайти во двор. Дверь в подвал была распахнута и таила опасность. Не сразу Аня решилась спуститься в подвал. Недалеко от входа от кучи тряпья доносились детские всхлипы.
– Не плачь, успокойся, – Аня старательно вытирала платком грязную мордашку и пыталась поднять ребенка.
Через полчаса они сидели у Ани дома, и пили чай. Небольшая однокомнатная квартирка сияла чистотой и порядком. Аня жила одна, и как часто бывает, уже ни на что не надеялась.
Славка, он ей кого-то напоминал, совсем освоился и с ребячьей жадностью уплетал печенье. В свои пять лет, он рассуждал, как взрослый. Время от времени Славка крутил головой и говорил. – Хорошо живешь, тетя. Чистенько у тебя.
– Ну, что Славка, куда тебя вести? Дома-то тебя потеряли. Тоненький вой послышался из-за закрытого ладошками лица. – Никуда я не пойду, тетенька. Не выгоняй меня.
Аня растерялась. Что делать? Так же ведь нельзя. У мальчика есть родители. И он должен быть с ними.
Славка совсем расклеился. Его плач перешел в рыдания. Сквозь них пробивались отдельные слова.
– Тетя… Не выгоняй меня… Меня там убьют…
Аня совсем разволновалась. Она стала собираться. Славка, видя, что тетенька собирается, упал на колени и пополз к ней. Страшное это зрелище – видеть ребенка на коленях.
Аня поплакала вместе со Славкой, дала обещание не ходить в милицию и направилась по адресу, который с трудом узнала от Славки. Она шла и думала о спящем сейчас ребенке. Кто из него вырастет? С таких лет он уже знает, что такое предательство и жестокость. Сам станет таким же? А может наоборот?
Поднимаясь на второй этаж, Аня уже слышала крики, ругань сопровождающую почти любую пьянку. Перед дверями она глубоко вздохнула и тронула кнопку звонка. Не работает. Тогда она тихонько постучала. Ну, разве в разгар веселья кто-то может услышать какой-то тихий стук. Она застучала сильнее. Через несколько секунд дверь распахнулась и в дверном проеме предстала пьяная, в помятом и грязном тренировочном костюме, молодая женщина.
– Ты кто? – хриплым, прокуренным голосом спросила она.
