Что ж, буду собирать братву. Нужны надежные люди. Где их только сейчас найдешь?»
После ухода мазурика Бабаян некоторое время стоял как столб. Он размышлял. А затем, ссутулившись, устало побрел к телефону, спрятанному за ширмой.
Нужно сказать, что в дореволюционном Киеве телефон был редкостью. Его ставили только известным людям, в учреждения и присутственные места. Поэтому установка телефона в погребальной конторе была событием из ряда вон выходящим.
Телефон поставили по указке черного карлика. Какие силы он привел в действие, кому и сколько заплатил – про то Ваник не знал. Просто однажды в погребальную контору пришли молчаливые монтеры, опутали ее проводами, поставили аппарат и исчезли настолько незаметно, что Бабаян даже подумал, не привиделись ли они ему.
Но стоявший на тумбочке новенький телефон напрочь отвергал мысль о привидениях. Он не только радовал глаз своими формами и обилием никелированных деталей, но еще и отменно работал. В чем Ваник и убедился спустя час, когда ему позвонили и дали номер, по которому он был обязан обратиться в случае срочной надобности.
Что собой представляла эта «надобность», Бабаяну объяснять было не нужно. Сегодня она как раз и явилась к нему в облике молодого мазурика.
– Алло, барышня!.. – Ваник продиктовал номер.
Спустя считаные секунды его соединили с нужным человеком, которому хозяин погребальной конторы и обрисовал сложившуюся ситуацию. Тот внимательно выслушал, задал несколько вопросов, вежливо поблагодарил за информацию и дал отбой. Ваник вытер холодный пот со лба и поспешил на зов колокольчика, который висел у входной двери, – встречать нового клиента…
Васька уговаривал Клима уже битый час. Это был здоровенный бык с немереной силушкой. И кличка к нему прилипла подходящая – Чугун, что почти соответствовало его фамилии – Чугунов. Он был как железный и дрался так, будто не ощущал ударов.
Поистине чугунные кулачищи Клима были притчей во языцех. Когда устраивались драки стенка на стенку, то появление Чугуна в рядах какой-нибудь команды считалось залогом победы. Так оно и было. Одним ударом Клим валил двоих, а остальные просто разбегались под его бешеным бычьим взглядом. Редко кто мог быть ему соперником.
Чугун не был мазуриком. Однако срок отсидел. Но не за воровство или разбой, а по причине своего буйного нрава.
Как-то по пьяной лавочке он повздорил с городовым, и тот, недолго думая, взял и врезал Климу по мордам. Ответ был поистине зубодробительным. В общем, городовой остался без передних зубов, а Чугун в полной мере испытал на своей шкуре, что такое озлобившиеся фараоны и царская кутузка.
С той поры Клим возненавидел полицию дикой ненавистью. В 1905 году, когда случилась заваруха, Чугун первым полез на баррикады. Но это было в другом городе, далеко от Малороссии. После того как революционные волнения подавили, Клим сбежал в Киев, где у него жила родная тетка. Поговаривали, что он не одного
