о стоимости транспортировки готовых изделий. И вот что интересно: их везут в три разных места. Куда-то в Берлин, Париж и Милан.
– Я не припомню ничего похожего на адрес.
– В письме его и не было. Отправитель, наверное, полагал, что адреса известны корреспонденту.
Флойд задумался, при чем тут Милан.
– Но нам-то адреса неизвестны. У нас есть всего лишь пара линий на карте Европы.
Он вспомнил нарисованную букву «L» и аккуратно вычисленные расстояния между городами.
– Я пока не понимаю, что должны означать пометки на карте, но очевидно, они как-то связаны с работами, проводившимися на фабрике.
– И последнее, – сказала Грета. – Билет на поезд. Ночной экспресс до Берлина. Билет не использован.
– Дата есть?
– Продан пятнадцатого сентября. Отправление с Северного вокзала двадцать первого сентября. Она зарезервировала спальное купе.
– И погибла двадцатого, – заметил Флойд, вспомнив записи в своем блокноте. – Бланшар сказал, что коробку Сьюзен отдала ему то ли пятнадцатого, то ли шестнадцатого. Точней не вспомнил. Как раз в то время она покупает билет, которым так и не воспользуется.
– Интересно, почему она не взяла билет на первый же поезд до Берлина, а вместо этого заказала купе за пять дней?
– Может, у нее были другие дела или она позвонила на фабрику и договорилась о визите в определенный день. Так или иначе, Сьюзен понимала, что проведет в Париже еще несколько дней. При этом она осознавала опасность и приняла меры, чтобы документы не попали в чужие руки.
– Флойд, а тебе не кажется, что если ее убили из-за документов, то из-за них могут убить кого-нибудь еще?
Группа отошла от пруда с утками, под колесами инвалидной коляски хрустел гравий дорожки, ведущей к музею Оранжери. Над деревьями, растущими вдоль Сены, на Левом берегу сияла в солнечных лучах мокрая крыша Вокзала Орсэ. Вопреки названию, Вокзал Орсэ уже много лет не был вокзалом. Одно время носилась в воздухе смутная идея превратить его в музей, но в конце концов власти решили, что эффектнее всего переоборудовать старое здание в тюрьму для высокопоставленных политических узников. При виде тюрьмы Флойд ощутил, как шевельнулась память. С чем-то это связано… Но с чем?
Он бросил оставшиеся крошки немногочисленным уткам, оставшимся у берега после отъезда старика.
– Знаю, риск есть. Но не брошу расследование лишь потому, что кому-то оно может не нравиться.
Грета внимательно посмотрела на него и спросила:
– И какое отношение к твоему твердолобому упрямству имеет то, что недавно сказала Маргарита?
– Это просто работа: клиент заказал, я выполняю. И не более того. А такая работа, надо заметить, очень неплохо оплачивается.
– Значит, дело в деньгах?
– В деньгах и любопытстве, – признался он.
– За деньги не вылечишь свернутую шею. Собери все, что накопал, и передай властям. Пусть сами стыкуют улики.
– Вот
