раз, когда мама опиралась на меня, потому что была под кайфом и не могла идти). Не лучшее время, чтобы начинать – в голом виде, да и вообще! Но я подавила желание отстраниться.
Вместо этого я неуклюже похлопала ее по спине. Она уткнулась мне в плечо, заливаясь слезами совсем как человек.
– Это… они, – выдавила она. – Они что-то делают с нами.
– С кем? – спросила я.
– С унтер-шестидесятыми. – Она прерывисто вздохнула и выпрямилась; глаза ее были красны от слез. – Они начали делать нам уколы, от которых мы становимся…
Ей было незачем продолжать. Я уже знала, какими они становились.
– Я думала, что меня обойдут, ведь мой номер совсем близко к шестидесяти. Наверное, они сделали укол, когда я спала, а ты была на задании. – Эвер шмыгнула носом.
– Зачем им это нужно?
Она утерла слезы и пожала плечами:
– Мы не знаем. Это началось несколько недель назад. Кто-то сказал, что стал сильнее, но все остальные после этих уколов сделались странными и агрессивными.
Это было мягко сказано.
– Минди на прошлой неделе вообще крышу снесло, – продолжила Эвер. – Но она сказала, что ей сделали еще один укол и все вошло в норму. Все считают, что над нами ставят какие-то опыты.
Все? Кто это – все? Я ничего об этом не слышала.
– Мы не говорим об этом с обер-шестидесятыми, – сказала она тихо, заметив мое недоумение. – Нам запрещено. Соседям тоже нельзя ничего рассказывать. – Она склонила голову набок. – Тебе тоже не велели говорить?
– Да.
Это вызвало новую волну слез, хотя я не вполне поняла, с какой стати. Мне почудилось, что она выдавила «спасибо», но разобрать было трудно.
Я хотела встать, но Эвер вцепилась мне в руку:
– Что я натворила? Я тебя ранила?
– Нет. Ты долго кричала. Напала на меня. Сегодня ночью я несколько раз ломала тебе ноги. Прости, что пришлось это сделать.
Она уставилась на свои ноги.
– Ох. Ничего страшного.
– Прошлой ночью тебе сделали укол, но сегодня никто не пришел.
– Прости, – прошептала Эвер. – Вот почему ты такая измотанная. – Она утерлась уголком полотенца. – Что мне делать?
Я беспомощно пожала плечами:
– Не знаю.
– А вдруг я тебя искалечу?
– Я сильнее.
Она закрыла глаза и молча кивнула. По щекам снова потекли слезы.
Очевидно, в моих словах было мало утешительного.
Глава седьмая
Двадцать два упал на мат и сделал, как я велела: не заорал.
Уткнувшись в черный пластик, он вцепился в свою футболку, но не заплакал. Он получал травму за травмой, но был молодцом и держался спокойно.
Я опустилась рядом с ним на колени и подняла его штанину. Из кожи торчала кость.
– В таких случаях нужно поставить ее на место, – сказала я.
Он застонал и помотал головой.
– Ты
