до рассвета, на причале всех строил старый морской волк Байда, объяснял задачи и раздавал инструкции, но мало кто его слушал. Главное было – ему не перечить и не смеяться на учениях по надеванию противогаза или спасению на плотиках, иначе он мог измываться над переводчиками до самой отдачи швартов, когда в последний момент все, спотыкаясь, бежали по сходням как оглашенные, под ругань матросов, убирающих трап.
Уже миновали зимние месяцы, и наступил апрель, но холода все еще держались. В то утро, как обычно, построив в утренней мгле переводчиков на причале, Байда провел воспитательную работу, напомнил всем, что травматизма ему не надо, и закончил речь своей коронной фразой:
– Фриланс, на борт!
Корабль взял курс на полигон для выполнения задачи. На этот раз в задание входили показательные стрельбы – самый захватывающий момент в корабельной жизни. В такие дни корабль, словно просыпается от рутинной службы, взъерошивается и нахохливается. Волнение и всеобщий подъем, как на экзамене, как на важных соревнованиях. Поэтому полусонные люди не спотыкались и не чертыхались, поднимаясь по трапу, а шли быстро и сосредоточенно и так же быстро исчезали в железном чреве корабля, входя в двери или проваливаясь в люки.
Лиза пробежала через главный коридор и спустилась в свой пост. Разделась, заколола волосы в пучок и присела в кресло у стола. В посту уже находились сдатчик оборудования по фамилии Круг, дежурный матрос и индийские операторы. Когда объявили готовность, вошел лейтенант Вихан Пател, он руководил обучением индийского экипажа в постах, где работала Лиза, подтянутый, с интеллигентным лицом, на котором эмоции отражались скудно, разве что в виде легкого сомнения или ироничной улыбки. Лейтенант всегда был вежлив, даже с матросами, которые были в его подчинении. Иногда они с Лизой перекидывались несколькими фразами о том о сем, но никогда не панибратствовали и задушевных бесед не вели. Лиза обычно называла его «лейтенант Пател», а он обращался к ней по имени; для удобства всех переводчиков звали только по имени.
После объявления боевой готовности в пост стали заглядывать индийские офицеры и любопытные матросы, некоторые протискивались в глубину небольшого поста, а убедившись, что ничего особенного не происходит, поворачивали назад, наступая своими мощными бутсами Лизе на ноги.
– Сегодня будет много народу, – вздохнула Лиза.
– Устроили тут уличное движение, – раздражался Круг, – гони их, Лиза, отсюда.
Когда по связи объявили, что борт, который скинет цель, уже вылетел с базы, подошли русские офицеры и старпом Сагми Шарма. После второго предупреждения по связи по Лизиным ногам как ни в чем не бывало прошелся, добродушно улыбаясь, индийский приемщик – коммандер Ачари. Он уже был в возрасте, страдал артритом и носил бутсы на пять размеров больше, совершенно не подозревая о том, на что наступают его клоунские ботинки. Наконец, каждый занял свою позицию: Ачари уселся в кресло, которое Лиза для него освободила, а Пател и Шарма встали поближе к оптическому
