который употреблял истину средством для цветов красноречия, а потом отошел от нее из видов честолюбивых. Марк с двумя товарищами отстояли истину за духовенство. Когда же изменники возвратились в свои земли, в Царьграде народ первый вступился за истицу православия, в Москве – великий князь Василий Темный.
Смиренный труженик не выставляет имени своего на прекрасных трудах своих – и я прошу у него извинения в том, что нарушаю его скромность. В его обществе я имел удовольствие познакомиться с г. Казанским, который известен стал в последнее время новыми разысканиями о жизни и трудах Иосифа Волоцкого, с г. Соколовым, автором статьи о отношениях Армянской Церкви с Православной Восточной касательно соединения, с г. Амфитеатровым, профессором словесности, который также известен своими трудами и которого брат в Киеве издал недавно прекрасную книгу о словесности церковной.
Ученые духовной академии представляют для нас пример трудолюбия в соединении со смирением, не признающим своей личности. Здесь за добросовестным трудом скрыто лицо. Это самоотвержение – великий подвиг, объясняемый из лучшей стороны нашего народа.
А.В. Горский показал мне ту древнюю пергаменную рукопись под заглавием: «Златая цепь», в которой автор «Истории Русской Церкви» открыл четыре слова Серапионовы. Под его просвещенным руководством взглянул я и на библиотеки.
В Троицкой Лавре две библиотеки древних рукописей: одна – духовной академии, другая – собственно Лавры. Первая помещена в самом здании академии. Помещение очень хорошо для лета и напомнило мне своей простотой и полусветом отчасти Гёттингенскую библиотеку, но для зимы оно неудобно, потому что нет тепла. На столе лежит Евангелие, как первая книга. Печатных томов до 20 000. Весьма замечательно Еврейское Пятикнижие, рукопись XII века, подаренная преосвященным Гавриилом, которому в Одессе поднесли ее караимы. Славянских рукописей до 200.
А.В. Горский показал мне здесь книги пророков с толкованиями, рукопись, о которой упоминает Востоков в своем предисловии к Остромирову Евангелию. Она писана в XV веке, но с рукописи, относящейся к 1047 году, следовательно, ранее Остромирова Евангелия. Писавший сию последнюю – поп «Упирлихыи». Многие слова, отмеченные профессором в тексте, примечательны: «мечка» вместо «медведица», «рзание» вместо «ржание». Но всего любопытнее для меня было открытие, которое сделано А.В. Горским и которое он до сих пор таит под спудом, несмотря на то, что оно обрадовало бы многих филологов и во главе их Шаффарика. В одной рукописи, содержащей в себе перевод «Шестоднева» и «Небес», сделанный Иоанном, экзархом болгарским, встречается, между прочим, и известное «Слово о письменех» Черноризца Храбра. Это одно из древнейших свидетельств об изобретении христианской на шей грамоты Кириллом и Мефодием и о том, что до нее у языческих славян были вместо письмен черты и резы. Свидетельство тем особенно важно, что оно ясно определяет год изобретения
