провела девушку через анфиладу, у Янки вновь потеплело на душе, когда она на том же месте приметила горбуна – как и в прошлый раз, он выпучил на нее рыбьи глаза. Она глядела без опаски вверх, присмотревшись, уверилась – существо страдало и молило о помощи. Как и раньше, возможности поболтать не представилось, в этом месте не она определяла планы.
В помещении, куда ее привели, ожидал сюрприз: похоже, она была не единственной, кому предстояло коротать время за партой. Пятеро человек – трое в одном ряду, двое – в другом, разом подняли головы. Трое парней и две девушки – молодые, как она, сидели за пустыми столами в томительном ожидании. Вкупе с отчаянием ожидание прочитывалось на их лицах, как и разделяемый Янкой гнет неизвестности.
Постояв немного в дверях, она переступила порог, заняв пустовавшее место в ближайшем к выходу ряду, позади щуплого паренька в синей джинсовой рубашке. Проследив за Янкой, монахиня скрылась за дверью.
– Что это за место? И что, черт возьми, здесь творится? – спросила Янка, не размениваясь на представление, пожелания здравствовать и прочие церемонии – не на светском рауте собрались, в самом деле.
– Еще одна… И тоже ничего не знает… – устало отозвалась девушка с первой парты соседнего ряда. У нее были густые пшеничные волосы, заплетенные в толстую роскошную косу, круглое простое и удивительно располагающее к себе лицо. Янка готова была поклясться, что лицо это привыкло улыбаться, но, к несчастью, не сейчас, не сегодня.
Остальные даже ухом не повели. Янка была последней из прибывших и уж точно не первой, кто задался тем же вопросом.
– Тебя похитили, а затем ткнули носом в бумажку с твоей же собственноручной подписью, из которой явствует, что ты согласилась участвовать в какой-то непонятной программе?
– Да, все так. Но разве это законно? Нас будут искать, уже ищут, я уверена.
– Плевать они хотели на закон! – отозвался полный парень, сидевший позади словоохотливой девушки. – Я отказался следовать за ними. Так мне здоровенным шприцем все вены на руке истыкали, пока я отбрыкивался. Нате, полюбуйтесь!
С этими словами толстяк закатал левый рукав шерстяного свитера – на розоватой коже виднелись синяки и кровоподтеки.
– Впечатляет, нет слов! – произнес парень, сидевший перед Янкой, произнес ровно, на одной ноте, так что невозможно было определить – искренен он или издевается. – И почему им понадобились именно мы?
– Меня больше волнует, что с нами собираются делать. Не уверен, что жертвенные агнцы удостоятся объяснений, кому и зачем их ведут на заклание, – донесся голос с первой парты в том ряду, где сидела Янка. Парень говорил, непривычно растягивая и при этом отчетливо выделяя слова, в его речи улавливался акцент. – Как думаешь, Сильва? – он обернулся, обратившись к худенькой девушке с короткой стрижкой, расположившейся на последней парте по левую руку от Янки.
Губы девушки дрожали, глаза были воспалены.
Она
