у него планы на кресло самого прокурора. Двое уселись на табуретках у стойки на кухне, и Эд сварил им кофе.
– Привет, Китаец Эд, – сказал Хансон.
– Привет, Хансон, – сказал Эд.
– Ну, Эд, что тебе известно? – спросил Рэнк. – Мы слышали, ты делом Брэйди интересуешься.
Он улыбнулся. Наклонился вперед, пока лицо его не оказалось рядом с лицом Эда.
– Мы этим тоже интересуемся.
У Хансона вид был нервный. Он добавил:
– Мы в курсе, что ты был на месте преступления, Эд.
– Матюгальник завали, – бросил Рэнк немедленно. – Не стоит с ним это обсуждать. – Он ухмыльнулся Эду. – Ты почему от него не избавился, Эд?
– От кого?
Рэнк оглянулся на Хансона и покачал головой с таким видом, словно говорил: Ну ты видишь, что за дебил?
Эд сказал:
– Ладно, Рэнк, проехали. Еще яванского будешь?
– Нет, не проехали, – сказал Рэнк. Вытащив из кармана пригоршню медных пулек, он швырнул их на стойку.
– Кольт сорок пятого калибра, – сообщил он. – Военная игрушка. Разрывные пули. Для двух разных пушек.
Пульки звенели и плясали по стойке.
– Эд, ты не хочешь показать мне свои пушки? Два гребаных кольта, которые ты повсюду таскаешь, как детектив из тупого телесериала? Ты не хочешь нам их отдать, чтоб мы стволы сличили?
Эд оскалился:
– Для этого тебе нужно с меня их снять. Хочешь снять с меня эти пушки здесь и сейчас? Отто, ты думаешь, что справишься?
Хансон занервничал.
– Не надо, Эд, – промямлил он.
– Эд, если потребуется, мы уйдем и вернемся с гребаным ордером на обыск, а потом заберем у тебя эти стволы, – ответил Рэнк. Пожал плечами. – Надо будет, так тебя самого загребем. Твой дом обыщем. Твою жену, если она у тебя еще есть, до следующей субботы молотить раком будем. Ну так что, Эд, с тобой по-хорошему или по-плохому?
– По-любому, – ответствовал Эд.
– Не-а, не по-любому, – сказал Отто Рэнк. – Не в этот раз. Удивлен, что ты не в курсе.
Он пожал плечами.
– Хотя нет, – добавил он, – думаю, ты в курсе.
Он ткнул Эду в лицо пальцем, точно стволом.
– Попозже, – сказал он.
– Да пошел ты, Рэнк! – огрызнулся Эд.
Он понял, что дела швах, когда Рэнк в ответ лишь рассмеялся и ушел.
– Бля, Эд, ну зачем? – сказал Хансон. Пожал плечами. И тоже ушел.
Убедившись, что они свалили, Эд вышел на улицу к своей тачке, четырехцилиндровому «доджу» сорок седьмого года, куда кто-то присобачил клаксон от «кадди» пятьдесят второго. Завел мотор и посидел мгновение, прислушиваясь к мурлыканью четырехцилиндрового двигателя. Посмотрел на ладони.
– По-любому, суки! – прошептал
