Слишком доверчив? – Я изумленно вытаращился на нее. – Леди, да вы еще больше параноик, чем я.
– Это не паранойя – просто долгий опыт. Убежище перестает быть убежищем, если о нем становится известно. – Она опустила руку и осторожно заправила кишки обратно в рану. При этом она чуть зашипела от боли, но не позволила такой мелочи, как выставленный напоказ внутренний орган, помешать разговору. – Вы угрожали ей?
– Эм… Скорее, убедил в том, что я намерен помочь Марконе.
Она подняла тюбик авиамодельного клея и выдавила по несколько капель с обеих сторон раны, в которую только что заправила внутренности. Кровь при этом потекла чуть сильнее. Я заметил, что несколько дюймов раны уже склеены.
– Вы дали ей слово?
– Э-э, да, но… – Я больше не мог этого выносить. – Послушайте, вы не могли бы повременить с этим на время нашего разговора? А то как-то трудновато сосредоточиться на теме.
Она сжала края раны, выдохнув при этом ругательство на незнакомом мне языке.
– Вам известно, – произнесла она, – что этот клей изначально создавался для оказания первой помощи на поле боя?
– А вам известно, что вы вот-вот узнаете, что я ел на завтрак? – парировал я.
– Не знаю только, правда ли это, – продолжала она. – Я это в кино видела. Про – черт возьми… – про оборотней. – Она перевела дух и медленно отняла руки от раны.
Еще два или три дюйма опухшей плоти сошлись, стянутые клеем. Вид она, правда, имела кошмарный: серое лицо, застывшее от боли.
– Зачем, Дрезден? Зачем вы ищете Марконе?
– Вкратце? Если я не сделаю этого, пострадает моя задница.
Прищурившись, она покосилась на меня.
– Значит, это личное дело?
– Еще какое личное. Могу дать вам свое слово, если хотите.
Она покачала головой:
– В вашем слове я не сомневаюсь. Оно… Вы всегда говорили правду. – Она зажмурилась от боли и несколько секунд тяжело дышала. – Но мне от вас кое-что нужно.
– Что?
– Белый Совет, – хрипло выдохнула она. – Я хочу, чтобы вы попросили Белый Совет помочь вернуть Марконе.
Я изумленно уставился на нее:
– Эм… Чего?
Она поморщилась и принялась запихивать в брюшную полость еще несколько дюймов кишок.
– Неписаный договор нарушен. Необходимо бросить вызов нарушителю. Призвать эмиссара. Как Страж… – Она помолчала, справляясь с болью, и нанесла еще несколько капель клея. – Как Страж вы обладаете правом бросить вызов.
Пальцы ее соскользнули, и рана снова открылась. Она побелела от боли.
– Черт подери, Сигрун, – буркнул я и двинулся на помощь, почти забыв о ее состоянии и думая только о боли, которую она испытывала. – Уберите руки, не мешайте.
Она повиновалась, и я сумел-таки сжать края раны, дав возможность едко пахнущему клею схватиться.
Она сделала попытку благодарно улыбнуться мне.
– Мы…
