войну, – напомнил мне Рафаэль. – Мы защищаемся.
– Наши власть имущие объявили вам войну. Мы следуем приказам и тоже защищаемся.
– Однако вы напали на наш лагерь. И похитили мою сестру.
– Им не было дано на это дозволения.
– Хватит!!! – вмешалась Арлана. Она повысила голос куда сильнее, чем это делал Рафаэль, и её брат окинул её недовольным взглядом. – Она спасла мне жизнь. Этого достаточно, чтобы оказать ей ответную милость.
Рафаэль усмехнулся и кивнул.
– Спасительница моей сестры не откажется от трапезы?
***
Если бы меня спросили о том, чего я желаю, то я бы никогда не сказала. Мой мир был маленьким, простым и одиноким. Я росла в нём и должна была бы быть такой же. Если бы не пришли люди в белых одеждах и не изменили нас, я бы со временем даже мыслить перестала о том, чего жаждало сердце. Но меня выволокли в огромный мир в роли оружия, и я не имела силы воли отбрасывать какие-то мысли в сторону. Оказывается, даже маленький человек может иметь большие мечты. Мои были… о постижении красоты, вкуса и величия.
Это таяло во рту. Это было… неописуемо. Я впервые так сильно пожалела о том, что знаю слишком мало изысканных слов, чтобы сказать, что чувствую.
Мы обедали в большой палатке, принадлежавшей брату Арланы. Я не видела лагеря за её пределами: осторожно выразив согласие поесть с Рафаэлем, чтобы не злить отказом и чем-то набить желудок, так как даже если и убегать, то сильной, я увидела, как брат Арланы достал из рукава… ключ. Маленький, тёмный и тонкий, он направил его в пустоту, и нас засосало в воздух, чтобы вынести в неизвестном мне огромном зале. Однако и там мы не задержались: меня мгновенно подтолкнули в спину, чтобы я шагнула к парящей посреди каменного зала красной туче, из которой вышла уже в палатке. Теперь я понимала, о каком именно ключе переживала Арлана, и получила ответ на вопрос: правда ли демоны создали магически такое, что позволяет преодолевать любые расстояния в мгновения ока. Касательно самого перемещения, я даже испугаться не успела, так быстро меня затянули сначала в один прыжок, а потом и в другой.
Сначала двое воинов, сопровождавших Рафаэля, принесли нам обычное жареное на костре мясо. Вкусное и сытное, но знакомое мне, бывало мною самой добываемое. Запивали его простой водой. А после… после принесли сладкий хлеб. Но… это не совсем хлеб. И не просто сладкий, как булочки, которые мне редко перепадали от соседских мамочек. Он был покрыт тягучей, липкой подливой и приятно пах чем-то, что бывало в булочной рядом с домами зажиточных крестьян. Подлива, назову её так, была сладкой-пресладкой, а ещё в ней были орешки. Хлеб, который она покрывала, тоже был сладким. Я…
– Кароль, думаю, у меня найдутся ещё пирожные, – ворвался в моё сытое счастье Рафаэль, и я осознала, что сижу и вылизываю пальцы, перепачканные в липкой сладости. – Их ем в походе лишь я, потому могу поделиться.
Пирожное… так это пирожное! Всегда слишком дорогое удовольствие, о котором я лишь слышала.
Мы
