отщепенцы! – бранился на них Чито, размахивая кулаками в клюве у петуха. – Нигде в этом мире нет места для таких, как вы. И никто вас не примет.
Тогда О’Коннор выплюнул его и ретиво ответил:
– Да? Зато мы есть друг у друга! А это уже немало, церковник.
Глава 5
Мухотравье гудел. Вскоре после происшествия из города выслали пару отрядов для поиска беглецов. Но тех будто и след простыл.
Вернувшийся под защиту городских стен главный церковник лишь причитал и мечтал поскорее уединиться под сводами своей церкви. К несчастью, беглецы перед отбытием оторвали кусок его робы и завязали старому жабу глаза. И потому Чито не видел в какую сторону от города они направились. Однако стража хоть и с запозданием, но всё же должна была отыскать их.
А вечером в город пожаловали новые гости. Их было двое, и морды этих зверей были скрыты под обширными плетёными шляпами. Правда, ни шляпы, ни даже плащи не могли скрыть птичьей походки незнакомцев.
При входе в город они показали какие-то значки, и их быстро пропустили. Затем эти же самые значки помогли гостям проникнуть и в церковь. Там они отыскали комнату главного церковника, буквально вырвав его с сеанса лечебной медитации. А потом у них с Чито состоялся не самый приятный разговор, который длился большую часть вечера. Но, провожая их, старый жаб даже немного ухмылялся и потирал лапы.
***
Тем же вечером по границе полей за клонившимся к закату солнцем продвигались виновники этого беспорядка. И все надежды их нового лидера, О’Коннора, были связаны с тем, чтобы достичь ближайших лесов. В то время как Габриель и Буфо лишь недовольно тащились за ним следом, ведь, в отличие от петуха, они не привыкли даже к таким коротким переходам.
Надо сказать, что сразу после побега О’Коннор и Габриель сильно поругались насчёт того, кто из них стал зачинщиком случившейся передряги. Но толстый жаб побоялся вмешиваться в их дрязги. И, возможно, именно поэтому каждый из его спутников до сих пор продолжал стоять на своём.
– Если бы только ты меня не поймал… – гневно повторяла теперь сквозь зубы ласка через каждую милю-другую. – Ох, если бы ты только меня не поймал, грязный пьяница…
– Помолчи, дурёха, – не оборачиваясь, буркнул петух.
– А то что? Заколешь меня своей шпагой? – огрызнулась Габриель.
– Нет, завяжу тебе пасть.
– Зачем ты спас меня, признайся? – решила тогда зайти с другого конца ласка.
– Потому что никто не вправе осуждать на смерть, – мрачно повторил сказанное во время казни О’Коннор.
– А зачем ты тогда поймал меня в таверне?
– Потому что ты пыталась стянуть мои деньги. И тебя нужно было наказать.
– Так, значит, тебе просто не понравилось то наказание, которое местные приготовили для меня, – заключила ласка.
– Да.
Всё это время О’Коннор вёл себя как кремень, однако Габриель до чёртиков не нравилась,
