вдруг что-то заставило его насторожиться и запрокинуть голову.
– Быстрее, к тем кустам! – скомандовал он.
И вся троица безропотно подчинилась, припустив к двум одиноко растущим в округе раскидистым кустам боярышника. Это уже был не первый раз за сегодня, когда О’Коннор чувствовал пролетающих неподалёку птиц из Мухотравья. И вовремя предупреждал, что необходимо укрыться от преследователей.
– Какие настырные эти служаки, – прошипел петух, едва опасность миновала и стражи пролетели мимо них на запад.
– Ты сам такой, – буркнула Габриель. – Вечно у вас, птиц, какие-то правила и кодексы. Не можете наслаждаться жизнью.
– Разве сейчас я не этим занимаюсь? – в свою очередь лукаво спросил О’Коннор. Ему явно хотелось разрядить обстановку.
Но ласка промолчала.
Как только стали ясно видны первые звёзды и небо начало медленно менять краски на более холодные, дорога наконец вывела троицу к лесу. Здесь можно было немного расслабиться и идти спокойнее, поскольку теперь лесные тени надёжно укрывали путников. Да и броситься к деревьям в случае чего было намного легче, чем искать кусты или высокую траву. И всё же Габриель до сих пор вела себя отрешённо. Временами она тайком оглядывалась назад, думая, что петух этого не замечал. Однако О’Коннор просто не подавал вида.
Как бы то ни было, открытая дорога и свежий ветерок, гулявший по полям и лугам, а также благодатный свет появившейся луны сами собой избавляли головы путников от тягостей пережитого дня.
Но вскоре небо стало потихоньку заволакиваться тучами. Повисев немного у восточных границ, их серая масса поползла к лесу, отчего вокруг стало заметно прохладнее. И темнее.
– Не нравится мне это место, – неуверенно пробормотал Буфо. И немудрено: ведь прежде он видел такие пейзажи разве что в церковных книгах да на картинах в галереях.
– Ерунда! – отмахнулся О’Коннор. – Здесь рядом где-то должен быть хороший тёплый трактир. А там и выпивка!
От этих слов Буфо покорчился. Признаться, ему совершенно не нравилось, что их провожатый так любил выпить.
Между тем сверху стали падать мелкие капли моросящего дождя. И Буфо сразу же накинул капюшон робы, поскольку, в отличие от других жаб, не очень-то любил воду. О’Коннора же спасла его шляпа. И только Габриель продолжала идти с сердитым видом, заткнув лапы под мышки.
– О, а вот и он! – радостно объявил вскоре петух, завидев маленький огонёк у лесной опушки. – Там и заночуем. Не бойтесь, у меня хватит монет на всех. Если только ты снова не попытаешься их украсть, ласка.
Но Габриель не оценила его шутки.
– Да ладно тебе! – обернулся к ней О’Коннор.
– Вижу, всё-то тебе на свете легко даётся, – презрительно проговорила Габриель.
– Нет. Просто жизнь – она не для того, чтобы всё время обижаться или кукситься, – рассудил петух. – Ты же сама говорила, что ей надо наслаждаться. Давай, улыбнись! И от этого дождя есть польза. Он скроет наши
