к тебе именно такая – последовательная, предсказуемая и скучная.
Я вижу, как Дороти немного смягчается, что хорошо, потому что я не знаю, что еще сказать.
– Ты поэтому хочешь козлов на нашей свадьбе?
– Что касается всех этих козлов… я пообещал твоему отцу, что они у нас будут. Мне пришлось попросить у него еще денег, потому что я купил Яйцо Обета от Феликса Вожновски, а я не мог его себе позволить.
Дороти подносит руку ко рту. Ее глаза расширяются.
– Ты купил Вожновски?
– Да, – говорю я. – Это глупо. Все это глупо, но… Я люблю тебя.
Дороти улыбается.
– Ну, в этом нет ничего глупого, – говорит она отстраненным тоном, который, как я знаю, она использует в те моменты, когда хочет выглядеть невозмутимой, но, поскольку ее голос дрожит, а глаза блестят от слез, это выглядит так искренне, как только может быть.
– Нет? – спрашиваю я, и она качает головой.
– Ты шутишь? – она говорит мягко и нежно. – Я, блин, в восторге.
Так, позвольте сказать, если раньше я считал Дороти красивой, то теперь, когда я стою у алтаря и вижу, как она входит в Хорошую Церковь в свадебной мантии – а за спиной у нее виднеются витражи, – тут уж хоть до ста лет доживи, а все равно ничего прелестнее не увидишь. И в этот момент я думаю: это самый лучший из всех возможных способов отпраздновать свадьбу, потому что это свадьба с Дороти.
Мой младший брат сам проводит жертвоприношение – мы останавливаемся на пятидесяти козлах, хорошее круглое число, – и все проходит без сучка и без задоринки, однако спустя полчаса, пока тетя Эстель читает стихотворение Гертруды Стайн, оказывается, что один из козлов не умер до конца, он сваливается с жертвенного алтаря и начинает волочиться по проходу туда-сюда, блея, визжа и разбрызгивая кровь повсюду. Младший брат вскакивает с места и пытается справиться с ним, но этот скользкий паршивец отлично смазан кровью и кишками остальных сорока девяти козлов. Кровь брызжет повсюду, а моя мать наклоняется ко мне и шепчет: «Именно поэтому надо было нанимать профессионального заклателя».
Естественно, один из парней в Визжащем Хоре не выдерживает. Он начинает Реветь, Рыдать и Размахивать Руками. А затем его сосед начинает Реветь, Рыдать и Размахивать Руками. Не успели оглянуться, как все двенадцать лезут через скамьи с закатившимися глазами – и все Ревут, Рыдают и Размахивают Руками.
Тем временем тетя Эстель все еще читает стихотворение Гертруды Стайн, она не знает, что делать, поэтому просто читает все громче и громче.
Моя мать наклоняется ко мне и шепчет: «Бога ради, поможешь ты уже своему младшему брату или нет?»
Я выбегаю в проход, и мой брат загоняет козла прямо ко мне в руки. Я поскальзываюсь на крови и падаю на задницу, но крепко держу извивающееся существо, чтобы оно не сбежало. Брат дрожит, и я слишком поздно понимаю, почему большинство пар ждут окончания свадьбы, прежде чем отдать церемониальный нож для заклания самому младшему кузену, чтобы тот выбросил его в ущелье. Это
