за спасение сын перед ней не на колени бухнется, а шею свернет. А Адриану, наоборот, ничего другого в голову не пришло. Как увидел ее скошенную морду, кривую, сразу подумал о том, о чем в колодце думал каждый день. О том, что отцу бы только калечить. Жену первую, любимую, так покалечил, что та двадцать лет живет на полрта, будто пытаясь побольше воздуха загрести. И детей ее не пожалел. Варлаама с этой дурой Софьей в Москву отправил. Дмитрия, дарованного, в нелюдя превратил. Злату сначала обрюхатил, потом бил, теперь вот глаза выжег – Адриан из колодца ее визги слышал. Поэтому Адриан сначала матушку добил, которая и так давно зря жила. Потом и сестру – не дай бог еще понесет, да и кому она такая калека нужна. Варлаама Господь уже прибрал, а вот про Дмитрия Адриан не знал. Жил где-то в Санкт-Петербурге брат Дмитрий. Вот только им с Адрианом было не по пути.
Пока шел к отцу, думал, что до него одного отец не добрался. И зря думал. Сумел отец ногу пробить, инвалидом не сделал, зарастет еще нога, но шрам оставил. Нога тут же о себе напомнила, снова потянула силы, болью попробовала глаза закрыть. Адриан нащупал ружье на соседнем сиденье, ударил кулаком по драному стволу раз, другой. Надо было боль, если не уходит, на свою сторону переманивать, под себя подстраивать.
Не заметил, как доехал до города. В нужных местах не свернул – не хватило трусости. Совсем даже не было. И почти сразу наткнулся на полицейскую машину. Стояла у края дороги, светила фарами. Один полицейский курил у колеса, другой что-то печатал в телефоне, поднеся экранчик к самому лицу. Адриан переложил ружье себе на колени, приготовился, что сейчас остановят. Нужно будет сразу из машины выйти, и двумя ударами – сначала стоящего, потом прямо через окно машины второго. Адриан не знал, хватит ли ему силы пробить окно. Можно было вдавить педаль и гнать дальше. Но нет, проще этих двоих разорвать, чем потом от толпы отбиваться. Постарался не сбавлять скорость заранее, не нервировать.
Стоявший полицейский только посмотрел на номер, отвернулся. Тот, который сидел в машине, даже не поднял головы. Адриан посильнее схватился за руль. Значит, никакого плана не объявлено, никто его не ищет. Почему? Рука сползла с руля к ружью. Адриан медленно подвел машину к тротуару, остановился. Тело уже настроилось, полицейские в голове уже умерли, и вот они были прямо за спиной, у светофора. Один стоит, второй сидит, как будто он их только что не убил. Даже голова заболела от такого несоответствия. Адриан знал, что полицейские уже мертвы, сам их приговорил, как когда по Обители бродил, забивал братьев и сестер. Знал, что бьет уже мертвых. И вот они дышат, вон виден пар изо рта, моргает экран телефона. Адриан посмотрел на спящую малую, зажмурился. Потом развернулся к рулю. Повел машину дальше. Надо было поскорее добраться до склада и поговорить с кем-нибудь из братьев. А мертвые полицейские могли еще побродить.
Когда доехал наконец до здания склада, малая еще спала. Он хотел ее растолкать, но задел ногой дверь, когда вылезал из машины, и чуть не взвыл от боли. Решил, что малую в руках
