выстроилась в очередь, чтобы поесть со мной, а я решила обедать в одиночестве.
– Что? – огрызаюсь я, но она молчит.
Через пару секунд официант приносит наш заказ. Я смотрю на свое громадное бэнто с горой темпуры, курицей в соусе терияки и роллами «Калифорния» и немного жалею, что нельзя, как раньше, заказать детское бэнто. Все то же самое, только порции поменьше. Я съедаю одну морковку в кляре и чувствую, что наелась.
– Марджи – это моя подруга с работы – знает хорошего психотерапевта. Ее дочка к ней ходит.
– А что не так с дочкой Марджи?
– Все так. Просто, как и у тебя, у нее сейчас трудный период.
– Ах, – протягиваю я саркастично, – трудный период.
Мама потягивает чай. Я кусаю ролл, и по подбородку течет соевый соус. Я промокаю его салфеткой – надеюсь, официант не стоит поблизости, глядя на нас.
– Не пойду я к психологу.
Мама грустно разглядывает свой рисовый боул. Интересно, о чем она думает.
До конца обеда мы почти не разговариваем, и мне немного жаль, что так вышло, но ведь она сама подняла эту тему. Не думает же она, что я буду рада любому ее предложению только потому, что она сводила меня в ресторан.
В пятницу вечером я сижу за столом с родителями и молча поглощаю ужин. Папа расспрашивает меня о первой неделе в школе тем же жизнерадостным тоном, которого уже много дней придерживается мама. Я отвечаю односложно, ожесточенно накалывая пасту на вилку. Скоро они начинают разговаривать между собой, и я выключаюсь из беседы. Когда я понимаю, что больше не выдержу, я встаю, скидываю недоеденную пасту в раковину и ставлю тарелку в посудомойку.
Я забираюсь на заднее сиденье своей машины и упираюсь коленями в распотрошенные чехлы. Я должна была получить права еще три месяца назад, но вместо того чтобы выполнять развороты в три приема, я смотрела, как гроб моей лучшей подруги опускается в землю. А теперь я не могу заставить себя позвонить в инспекцию и договориться о новой дате экзамена.
Машина настолько старая, что в ней установлен только кассетный проигрыватель. Кассета у меня одна. К счастью, это хорошая кассета. Брат Ингрид, Дэйви, как-то записал ее мне на день рождения. Это сборник с композициями незнакомых мне инди-групп. Песни незаметно перетекают одна в другую, но все они одинаково хороши. Я поворачиваю ключ зажигания, и из колонок рвется надрывный мужской голос. Пару минут спустя к машине выходит папа.
– Тебе что-нибудь задали на дом? Если сделаешь домашку сейчас, все выходные сможешь отдыхать.
– Нет, – лгу я.
Он поднимает повыше мой рюкзак, который держит в руке.
– Прихватил на всякий случай.
Немного помедлив, я достаю учебник математики и бумагу. Кассета переворачивается. Негромко играет гитара, женский голос начинает петь, мужской подхватывает. Красиво. Я пытаюсь решить задачу, но в машине нет калькулятора. Мне вдруг хочется, чтобы зазвонил телефон. Я представляю, как мама выходит с беспроводной трубкой и передает ее мне через окно
