поддерживали её по обе стороны, пытаясь усадить в авто, но она всё никак не могла со мной распрощаться. – Люблю тебя, сучка! Ты одна здесь настоящая.
Она вдруг обхватила меня и впилась в губы поцелуем. И было в нём столько одиночества, что я хотела в ту минуту уехать с ней и греть её всю ночь своим телом, обняв, как сестру.
Но, конечно, я поехала домой. Вежливые секьюрити довели меня до двери, убедились, что мне сию секунду не требуется врач, и оставили одну.
В пустой квартире было настолько тихо, что я слышала стук своего сердца. Оно, как вселенский метроном, отсчитывало ритм у меня в голове. Ступая по ковру в спальню, я избавлялась от одежды. Грудь сжимало странным, забытым волнением. Я шла туда, словно к любовнику, хотя точно знала, что постель пуста. В такую ночь нельзя оставаться одной. Так сказала мне Милка. Я прочитала это по её губам.
Было уже слишком поздно, но он не спал. В трактире стоял шум. Бренчала лютня Двойного Заппы. Кто-то в глубине смеялся и спорил. Орк опирался о стойку, смакуя задируху, словно односолодовый виски.
– Мариша! – кинулся он ко мне. – Мне рассказали… Как ты?
– Тсс-с-с-с… – я прижала палец к его губам. – Ничего не говори. Пойдём со мной.
Хидагард заговорил что-то про дневную оплату, но я отмахнулась от него, как от большой назойливой мухи. Это сравнение так насмешило меня, что я упала бы, если б мой орк не придержал меня под руку.
– Пойдём, – я тянула его наверх, – ну идём же…
Даже идиот понял бы намёк, а Жакоб идиотом не был. Мы пробрались на второй этаж, словно заговорщики. Орк изголодался по мне, и я его не разочаровала. Мы оба выжали друг друга до предела. А потом я просто уснула, тихо и безмятежно. И мне было плевать, где сейчас моё тело. Ведь я сама была здесь.
Я проснулась одна и обрадовалась этому. Вчерашний закидон прошёл, я снова была свежей, бодрой и злой. Торговля в трактире давала офигенные перспективы. Барыги сюда больше не сунутся. Городской чат до сих пор гудит. Везунчики хвастаются. Лузеры спрашивают, будет ли сегодня товар.
Другая бежала бы вприпрыжку, с песней «Конфетки-бараночки» и лотком эликсиров. А я, дрянь такая, нежусь в тёплой постельке и не спешу. И правильно делаю. Мне пофиг, сколько пузырьков я продам. Главное, ДуреВар с IIy3aHом не продадут ни одного. Со вчерашнего дня купить эликсир за два золотых – кринж и зашквар. А падать в цене они не могут. Две недели, и мы с Жакобом их разорим.
У меня нет этих двух недель, но об этом знает только Макс. Он меня не выдаст, ему в эти дела вообще соваться не с руки. У меня есть несколько дней, чтобы нагнуть их и заставить принять мои условия. Угрозы IIy3aHа мне не понравились. Дело для него стало слишком личным. Надеюсь, Вар поставит его на место. Тот только бабками всё мерит. Врагу патроны продаст, если будет спрос.
Я потянулась в последний раз и пошла трудиться. Стоило кинуть объяву, и в трактир повалил народ. Овсяный кисель шёл на ура. Я нашла самый дешёвый способ легалайза для торговли в
