полчаса подъезжаем к саду, и директор водит меня по территории, подробно рассказывая, где и чем занимаются дети. Детей немного, но тем лучше. Оказывается, заявление было подано вчера с ксерокопией всех документов, которые остались у Островского. Место Таси оплачено на полгода вперёд, а это означает, что сумма, которую я должна Парето, значительно возросла, если учитывать купленный телефон. Мне не нравится, что теперь я его должница, но он был прав, когда говорил, что я обязана работать, не отвлекаясь на Тасю.
– Всё понравилось? – спрашивает Гриша, как только мы отъезжаем от сада и сворачиваем на дорогу обратно к дому.
– Да. Частный сад однозначно лучше государственного.
– Теперь твоя дочь – мой подопечный, за которого я отвечаю, – смеётся, понимая всю абсурдность ситуации.
– Ты, наверное, недоволен. Интереснее быть с шефом, обеспечивая его безопасность.
– Было интересно, – отводит взгляд. – До того самого момента, пока Илюху не застрелил какой-то придурок, покушавшийся на Аронова. Знаешь, как-то пропал интерес. Я лучше вон мелкую возить буду: оплата та же, а опасности ноль.
– И часто такие опасности бывают?
На секунду мелькает мысль: ни за какие бы деньги я не решилась бы отдать свою жизнь добровольно.
– Совсем нет. Я здесь полтора года. Разное, конечно, было: психи, которые в морду кидаются и по головам охраны лезут; идиоты, которые под машину бросаются; журналисты, которые умудрялись даже на территорию пробраться под видом обслуживающего персонала или работников доставки. Но чтобы стрелок и впоследствии труп – не было. Последнее покушение на Аронова лет пять назад состоялось, он тогда ещё депутатом был. После инцидента, кстати, и получил проблемы с ногой.
– В него стреляли?
– Нет. Машина перевернулась несколько раз.
– Ох, – выдавливаю из себя.
Вероятно, шрам, который я заметила у Альберта Витальевича, получен именно тогда, значит ли это, что шрамы Островского появились по этой же причине?
– И так бывает… Поэтому уж лучше я личным телохранителем мелкой побуду, – усмехается и кивает, словно сам с собой ведёт беседу. – Не переживай: отвезу, заберу, доставлю.
– Я не об этом переживаю, а о том, сойдётся ли Тася с детьми. Она общительная, открытая, но новых людей принимает тяжело.
Говорю и сама же себе противоречу, потому что к Константину Сергеевичу она прониклась симпатией необычайно быстро, приняла и даже в щёку поцеловала. Детская душа загадочна и часто непонятна, маленькие тянутся к тем, кто, казалось бы, не вызывает у окружающих никакой симпатии, и отступают на шаг от тех, кому большинство симпатизирует. Как это работает – неясно, но факт остаётся фактом: Тасе пришёлся по душе Парето с его ледяным взглядом и устрашающим шрамом.
– Вот вернётся сегодня из сада и спросишь впечатления, но мне кажется, малой там понравится.
– Надеюсь.
Возвращаемся в дом Аронова, выхожу из
