троллейбус или автобус там, где остановки не было и близко. В транспорте мужчины, как правило, уступали ей место. Проехав сколько надо, она просила остановиться и, благодарно улыбнувшись, оплачивала проезд водителю и выходила там, где ей было удобно. Но не ехать же до самой остановки, если здесь ей ближе. Если она была немощна или по каким-то другим причинам вызывала жалость, водитель при оплате проезда мог ей крикнуть: «Ай, ханум, лазым дыер (ничего не надо)» и вернуть деньги за проезд. А все пассажиры будут кивать, одобряя поступок водителя. Он поступил по-бакински.
Дорогу женщины переходили в любом месте, где им было удобно, а проезжающие машины, завидев их, заранее притормаживали, и никому не приходило в голову подсказать ей, где переход. А если женщине казалось, что машина остановилась слишком близко от неё, она могла крикнуть водителю: «А, куда едешь, э-э? Не видишь, что ли?»
При женщинах мужчины были, как правило, более сдержаны в выражениях. Сквернословить, а тем более материться в их присутствии было не принято, это было не по-бакински.
Пожилая женщина или женщина с ребёнком могла обратиться на улице к первому попавшемуся мужчине с любой просьбой: помочь поднять по лестнице тяжёлую сумку, перенести через бордюр или занести в троллейбус детскую коляску и так далее. Помощь женщине оказывали не как одолжение, а наоборот – с чувством уважения, и женщины это чувствовали.
Дорога с Зыха до Баилова, где жил Тагиев, обычно занимала от полутора до двух часов.
При плохо работающем и переполненном транспорте могло бы быть и дольше, если бы не одна особенность работы бакинских автобусов тех лет: после того, как маршрутный автобус набивался так плотно, что пассажиры висели на подножках, двери не закрывались и уже невозможно было ни зайти в автобус, ни выйти из него, кто-то из пассажиров кричал водителю: «А шофёр, зонный езжай», что означало езду без остановок.
После этого битком набитый автобус не останавливаясь мчался по маршруту, пока кто-то из пассажиров не доезжал до своей остановки. «А, шофёр, сохла бурда[7]», – кричал тот, кто приехал. Водитель останавливал автобус, пассажир с трудом вылезал из битком набитой машины и оплачивал проезд водителю. После этого автобус опять продолжал нестись без остановок до следующего «А, сохла бурда».
Билеты за проезд спрашивать было не принято. Это считалось не по-бакински и к тому же могло вызвать гнев и проклятия водителя. В этом случае в принципиального пассажира разгневанный водитель мог запустить целым рулоном билетов, сопровождая это громкими криками: «А, билет тебе нужен?! На, на тебе билет! Вот тебе ещё билеты, подавись ими, билет ему нужен». Опозоренный на весь автобус пассажир с охапкой выпрошенных на свою голову билетов как ошпаренный вылетал на тротуар, дверь за ним, презрительно проскрипев, закрывалась, и автобус на всех парах продолжал нестись дальше под одобрение ехавших в нём пассажиров
