«La Real Portagas», небрежно держащих сигару в коротких пальцах, лишь снисходительно кивали, глядя на темнокожую красотку и поблескивая перстнями на поросших черными волосами мизинцах.
Небольшие полукруглые столики, спускающиеся ступеньками к сцене, были заставлены дорогим шампанским, заполнены тарелочками с канапе и фруктами.
Официанты сновали между ними, наклонившись почти до пояса, чтобы не доставлять неудобств присутствующим. Смешно было наблюдать, как, казалось, прямо из-под стола возникала очередная бутылка или пара бокалов.
Да! Ресторанный менеджмент знал толк в своей работе!
Шоу было в разгаре, все упоенно смотрели на сцену, восторгаясь мастерством и красотой, наверное, одной из самых волнующих женщин, когда-либо выходящих на сцену, от Бродвея до моста «Золотые ворота»!
Лишь два человека, казалось, не обращали внимания на столь волнующее представление. Сидя в двух громадных кожаных креслах на бельэтаже кабаре, они лишь иногда смотрели в сторону сцены. Нехотя попивали шампанское из длинных узких бокалов, иногда закусывая виноградинкой, и вели неспешный разговор.
Других зрителей рядом не было. Эти двое мужчин занимали все огромное пространство второго этажа, если не считать крепких молчаливых военных, стоящих через каждый шаг по всему периметру задней стены помещения. Форма их отличалась от простого обмундирования регулярной армии. Безмолвные и могучие, они больше походили на наемников или личную охрану, настолько одинаково решительными, хищными и настороженными они были.
Любой входящий служащий, будь то официант или распорядитель, тщательным образом осматривался и обыскивался. Лишь после этой процедуры в сопровождении двоих или троих служивых им было разрешено подойти к беседующим.
Мужчина лет пятидесяти, европеец с крупноватым носом, большими для его узкого лица ушами и узким выступающим подбородком, в светлом дорогом костюме сидел, положив ногу на ногу и прикрыв колено стильной соломенной шляпой. В одежде чувствовался шик, а в посадке и жестах – уверенность.
Никто с первого взгляда не определил бы в этом с виду тихом, похожем на стареющего законопослушного еврея, мужчине настоящего финансового гения преступного мира. Родившийся в городе Гродно с неблагозвучной фамилией Сугомланский, вскоре перебрался в Штаты и в кругах «братства молчания» стал известен как Леер Мански. И сейчас его имя знали все мафиози и банкиры от Потомака до Рио-Гранде. Почувствовав запах денег, он перебрался в красавицу Гавану, где вскоре стал одним из самых влиятельных фигур в окружении «Эль Президенте».
Отложив шляпу на стоящий рядом небольшой пуф, он взял в руку бокал, по дружески улыбнулся собеседнику и проговорил: «Итак, Рубен, мы знакомы много лет. Завтра, 16 января, день твоего рождения! Выпьем за эту дату!»
Имениннику явно не понравились слова говорившего. Он поморщился, но все же, выдавив из себя подобие улыбки, ответил: «Леер,
