данных интересов (наряду с субъективными правами), рассматривая их как самостоятельный объект правовой охраны.
Наиболее ранние упоминания о категории «законный интерес» можно найти в работах Н. М. Коркунова,[99] И. А. Покровского,[100] Н. Н. Полянского[101] и других ученых. М. С. Строгович также говорит о законных интересах, но применительно к уголовному процессу, связывая эту категорию только с обвиняемым.[102] Упоминают о законных интересах В. И. Каминская,[103] В. И. Курляндский,[104] В. П. Озеров[105] и другие.
В более позднее время одним из первых, кто четко заговорил об этой категории как о самостоятельном объекте правовой защиты явился В. А. Рясенцев. Он отмечал: «Вывод о возможной защите… не только прав, но и интересов потерпевших граждан и социалистических организаций вытекает из анализа ст. 2 и 6 Основ гражданского судопроизводства, предусматривающих защиту охраняемых законом интересов, наряду с правами. Из сопоставления названных статей со статьей 6 Основ гражданского законодательства явствует, что отдельные способы защиты гражданских прав должны применяться и для защиты охраняемых гражданским законом интересов».[106]
Но наиболее остро данный вопрос был поставлен В. И. Ремневым. «Право гражданина и его законный интерес, – пишет он, – не одно и то же. Сущность права гражданина (его субъективного права) заключается в гарантированной возможности совершать определенные действия». Возможность же удовлетворения законного интереса «ограничена объективными условиями и главным образом экономическими».[107] Таким образом, автор показал одно из отличий между категориями «субъективное право» и «законный интерес»: различную степень их материальной обеспеченности, гарантированности, что, на наш взгляд, является правильным.
Значительное внимание категории законного интереса уделили представители гражданского процесса: М. А. Гурвич, К. С. Юдельсон, Д. М. Чечот, и другие. М. А. Гурвич, например, считал, что в отличие от материального субъективного права, охраняемый законом интерес (законный интерес) есть «выгода, обеспеченная не нормой материального права, а охранительной, прежде всего, процессуальной нормой».[108]
С таким определением законного интереса трудно согласиться, поскольку оно является в какой то мере односторонним. Не случайно позиция М. А. Гурвича была затем подвергнута справедливой критике, причем не только представителями науки материального права,[109] но и самими процессуалистами.[110]
Законный интерес нельзя отождествлять с выгодой, как и нельзя утверждать, что он обеспечивается только процессуальной нормой. Это более сложная категория, которая обеспечивается многими способами и средствами, институтами и нормами как процессуального, так и материального характера. Свидетельством тому служит ее закрепление не только в процессуальных, но и в материальных источниках.
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
См.:
