речь о законном интересе, но не о субъективном праве.
Законный интерес, в отличие от субъективного права, есть правовая дозволенность, имеющая характер стремлений, в которой отсутствуют возможности: действовать определенным образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, и которая не обеспечена конкретной юридической обязанностью. Данный вывод может служить основным, главным критерием для разграничения законных интересов и субъективных прав.
По существу, в самой общей форме такой вывод был сделан еще дореволюционными русскими юристами: «Право, – писал, в частности, Н. М. Коркунов, – непременно предполагает соответствующую обязанность. Если нет соответствующей обязанности будет простое дозволение, а не правомочие».[186] Об этом же говорилось и советскими учеными: «Не всякая возможность действовать, – заметил С. Ф. Кечекьян, – составляет право данного индивида. Возможность ходить по улицам, купаться в море, черпать воду из реки и другие возможности граждан не составляют их права, поскольку ни на кого не возложено обязанностей, обеспечивающих эти интересы».[187]
Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «субъективное право есть власть осуществлять свой интерес…», что «наличность интереса еще не создает права. Жена, требующая от мужа содержания, весьма заинтересована в том, чтобы муж ее исправно получал причитающееся ему от фабриканта жалованье, но сама она ничего от фабриканта требовать не может. Домовладелец терпит от того, что соседние бани гонят в окна его дома дым, и он заинтересован в том, чтобы хозяин бань поднял дымовые трубы их выше уровня его строения, но никакого права отсюда не вытекает. Даже тогда, когда интересы человека защищаются законом, субъективного права нет, пока заинтересованному не предоставлена власть. Так, например, уголовные законы защищают многочисленные и важные интересы отдельных людей, но защищенный интерес не превращается еще в субъективное право, потому что есть интерес, есть его защита, но нет власти…».[188]
В этой связи нельзя согласиться с высказанным А. Ф. Сизым мнением о том, что у осужденных (если они в полном объеме выполняют основания поощрительных норм) возникает субъективное право на поощрение и что в плане последующего совершенствования поощрительной системы было бы целесообразно все формулировки «могут», «могут быть» из содержания норм закона (ч. 1, 2, 4 ст. 51 ИТК и др.) исключить.[189]
У осужденных нет и не может быть субъективного права на поощрение, ибо нет власти потребовать соответствующего поведения от обязанных должностных лиц. У них есть лишь законный интерес, реализация которого во многом зависит от усмотрения данных должностных лиц. Поэтому в статьях нового УИК РФ, где закреплены меры поощрения для осужденных, обоснованно оставлены формулировки типа «могут» и «могут быть», означающие, что должностные лица «не напрямую» обязаны поощрять осужденных, отличившихся заслуженным поведением
См.:
