из сдачи забрал только бумажные деньги и монетки пятирублевые – рублевых две штучки оставил. Загрузил покупки в фирменный пакет и направился к выходу.
Ненадолго задержался у киоска с газетами – выбрал пару кроссвордных изданий. И – на улицу.
Постоял немного на ступеньках, подышал полной грудью. Собрался в обратный путь.
– Илья Олегович?
Он повернул голову направо. Женщина. Немолодая, в мешковатой куртке и просторных брюках. Лицо как будто знакомое. И голос…
– Илюша…
– Господи, – вырвалось у него. – Господи, Аня…
Он ощутил слабость в ногах. Действительно, Аня. Лицо расплылось немного, но ведь узнал, узнал… Да и она его…
– Ты как здесь? – спросил он чужим голосом. Прокашлялся и повторил. – Какими судьбами?
Аня подошла вплотную.
– Правда – это ты… А у меня в вашем районе подруга. Приболела она, вот я и приехала. Ну, и в супермаркет – купить ей того-сего.
– Аня, – пробормотал Илья Олегович, собрался было коснуться ее руки, но не решился.
– Слушай, – быстро заговорила женщина, – ты, наверное, торопишься? Нет? А у меня тоже полчаса найдется, у Галки там ничего смертельного, а тут у вас вот с той стороны кофейня, приличная вроде бы, давай кофейку попьем, а?
Илья Олегович замялся.
– Я приглашаю, – засмеялась она, и побежали лучики от глаз, как встарь, даже среди морщин.
Проницательна, тоже – как встарь, подумал Илья Олегович.
– Ну, пойдем, а? – на лицо Ани набежала тень.
– Пойдем, – глухо ответил он.
В кофейне они оказались одни.
– Ты что будешь? – спросила Аня. – Я – вот, наверное, штрудель. И, конечно, кофе. По-восточному. – Она засмеялась. – А ты, кроме, естественно, кофе, что будешь?
– Да я кофе не пью, – пробормотал он.
– Ты?! Ты – кофе не пьешь?! Ты же всегда кофеманом был!
– Так это когда… Годы, знаешь ли… Я и курить бросил… А, ладно, давай тоже по-восточному. По-турецки, если уж правильно.
– Да, годы… – Аня пристально посмотрела на него. А глаза-то молодые, отметил Илья Олегович, невыцветшие. Ну, она и помоложе него будет, семь лет разницы. Стало быть, шестьдесят девять ей… А не виделись – сколько? Он быстро прикинул – двадцать шесть лет.
– Двадцать шесть лет не виделись, – сказал он зачем-то.
– Двенадцать, – мгновенно поправила она. – На похоронах Сережи Малышева мы оба были. На отпевании, вернее.
– Да? – удивился Илья Олегович. – А я тебя не заметил там.
– Я-то тебя заметила, – усмехнулась Аня.
Помолчали.
– Хороший кофе, – сказала она.
– Да, – согласился он.
– Илюша… Как ты живешь?
– Вдовею, –
