ощерился в улыбке, он стремительно занес копье, чтобы ударить ее в грудь, но тут же, втянув в себя воздух, покачнулся. Вытаращив глаза, англичанин бухнулся на колени, а следом повалился на землю.
Кровь хлынула изо рта англичанина – и было отчего: в его шлеме, глубоко рассеченном, почти по самое древко торчал топор.
А девушке улыбался молодой офицер.
– Не забывайте про меч, Дама Жанна! – он был красив и весь перемазан в чужой крови. Видать, офицер поработал в Сен-Лу на славу! Он наступил ногой на спину мертвого врага и, приложив усилие, вытащил топор из разрубленной головы и покореженного металла. Белые зубы офицера сверкали. Лицо его показалось Жанне знакомым…
– Франсуа де Ковальон, благородная Дама, – поклонился он.
Теперь она вспомнила его – это он встречал ее в Шиноне четвертого марта…
– Жанна! – к ним подбежал д’Олон. – Ты жива – слава Богу! – Молодой мужчина был переполнен отчаянием. – Ты не должна так убегать! Жанна…
Англичан уже оттеснили от этой стены – бойня отходила в сторону. С бастионом Сен-Лу все было кончено. Мимо них устремлялись свежие силы французов – каждый хотел успеть на расправу.
– Дайте мне ваш топор, Ковальон, – попросила Жанна. Лезвие топора на длинной черной рукояти было испачкано кровавой жижей. – Прошу вас…
– Конечно! – Ковальон нагнулся, сорвал рукой в железной перчатке пучок травы и тщательно вытер лезвие. – Прошу вас…
– У вас своенравная госпожа, д’Олон, – вынимая из ножен меч, улыбнулся интенданту Жанны офицер. – Присматривайте за ней лучше. Но я оставляю вас – хочу прикончить еще двух-трех годонов, если получится!
– Ковальон! – окрикнула его Жанна. – Спасибо!
– Рад был служить! – браво ответил тот и устремился на пиршество.
– Знамя, д’Олон, где знамя? – глядя в сторону, спросила Жанна.
– Я передал его сержанту. Тебе не стоит так убегать…
– Прости, – рассматривая зазубренное лезвие топора, тихо проговорила она. – В следующий раз я скажу тебе, когда пойду к англичанам в гости.
Через час, когда бастилия Сен-Лу пала, англичане большей частью оказались перебиты, когда повсюду была смерть, политая кровью земля, изломанные трупы, обрубки конечностей, Жанне стало плохо.
Она не знала, что победа бывает такой…
Жан д’Олон только и успел прихватить ее за локоть, когда девушка пошатнулась.
– Что с тобой? – спросил оруженосец. – Ранена?!
– Господи, – прошептала она, – они умерли без покаяния!
Она потребовала, чтобы ее солдаты исповедовались, и немедленно. На место недавнего боя уже прибыл священник Жером Паскерель. Для вояк это было впервой – так поступали рыцари времен Людовика Святого! Но война, длившаяся почти сто лет, вытравила из душ
