деятельность этих органов, осуществляемую в наиболее острой форме – в форме властного, одностороннего решения дел при возможности применения административного принуждения для исполнения такого решения»[380].
Общее, что объединяет данных авторов, – это признание административного процесса в качестве деятельности, которая имеет своей задачей лишь разрешение споров с применением в случае необходимости средств принуждения. В нашей специальной юридической литературе эту концепцию развивает Н. Г. Салищева.
Поскольку позиция сторонников «юрисдикционной» трактовки понятия административного процесса уже подвергалась критическому анализу в ряде работ[381], мы отметим лишь главный ее методологический изъян, который состоит, по нашему мнению, в стремлении сконструировать понятие административного процесса по образу и подобию гражданского и уголовного процессов и практически свести его к порядку применения мер административного принуждения[382].
В связи с этим В. М. Горшенев совершенно обоснованно подчеркивает, что «сведение назначения (функции) административного процесса и процессуальных норм, его регламентирующих, только лишь к выполнению юрисдикционных задач совсем не сообразуется с общим назначением такой крупнейшей отрасли социалистического права, как административное право в частности и социалистического правового регулирования вообще, в которых принудительные и охранительные задачи имеют дополнительный, фрагментарный характер и осуществляются наряду с наиболее существенными – организационными, творчески-созидательными. Забвение этого бесспорного факта может привести к выводу о том, что только юрисдикционная деятельность нуждается в строгих процессуальных формах реализации норм материального права и только она должна быть урегулирована определенными процессуальными правилами, а деятельность органов государства по рассмотрению и разрешению многообразных индивидуальных дел положительного характера в такой процедурной регламентации не нуждается и процессуальных норм не требует и, следовательно, требования высокой организованности здесь не имеют принципиального значения. Ошибочность такого вывода очевидна»[383].
При наличии столь заметно расходящихся суждений об административном процессе представляется необходимым краткий анализ наиболее существенных свойств процесса как сложного правового явления, объединяющего три разновидности – гражданский, уголовный и административный процессы. То обстоятельство, что названные разновидности объединяются единым понятием «процесс», свидетельствует о том, что у них имеются общие свойства, в равной мере распространяющиеся на каждый из видов процесса. Однако, как известно, диалектика общего с необходимостью предполагает одновременное существование его и в форме особенного. Следовательно, общее для процесса как правового явления проявляется
См., например:
По мнению О. В. Иванова, «процесс – это специальная деятельность, имеющая целью в установленном законом порядке добиться принудительного осуществления норм материального права по властной их реализации, по применению мер принуждения, являющихся санкциями за неисполнение норм материального права. Цель всякой процессуальной деятельности – добиться реализации прав и обязанностей вне правоотношений, которые они образуют помимо воли его участников или хотя бы одного из них. Это верно применительно как к уголовному и гражданскому процессам, так и к процессу административному» (рецензия на книгу Н. Г. Салищевой «Административный процесс в СССР», «Труды Иркутского государственного университета», т. XXXIX, серия юридическая, вып. 7, ч. II, 1965, стр. 256). // «Административный процесс, – пишет А. В. Самойленко, – должен конструироваться по подобию давно и прочно устоявшихся процессуальных систем – уголовного и гражданского процессов. Рамки административного процесса должны логически замыкаться порядком применения мер административных взысканий и иных мер административного принуждения» («Административные штрафы милиции как средство охраны советского правопорядка», автореферат дис. на соискание ученой степени канд. юрид. наук, Киев, 1971, стр. 7).
