ты старший между князьями в русском народе».[109]
И, наконец, добился возвышения над остальными князьями Дмитрий Донской, который, кажется, первым почувствовал, что при общении с Богом более не нуждается в посредниках. Это было связано с тем, что Киевская митрополия перестала быть единой, чем и воспользовался князь, который стал постепенно отстранять церковь от реальной власти. В дальнейшем это приведет к тому, что религия, претендовавшая на статус всемирной, станет просто государственной. Дмитрий же в конце жизни оставил духовное завещание, в котором впервые без разрешения татар передал Великое княжение Василию I, своему старшему сыну, как свою вотчину.
Именно с именем Дмитрия Донского[110] связано создание православного самодержавия как нового вида политической власти на Руси.
Василий I, в свою очередь, обратил взор на боярство; Дума при нем отличалась относительной «молодостью», из ее состава великий князь вывел старых бояр и советовался с молодыми: видимо, с молодыми было легче договориться, они острее чувствовали авторитет царя.
Кроме того, Василий I так жестко обошелся с удельными князьями, что ни один из них не смог вмешаться в борьбу за великое княжение.[111]
Однако настоящий прорыв на пути к единодержавию делает Иван III. В послании на Угру ростовского епископа Вассиана титулы Ивана III и Ахмета уравниваются. Обращаясь к великому князю, Вассиан величает его «царем», «благоверным», «христолюбивым» и, что особенно интересно, Богом «венчанным» и Богом «утвержденным», в то время как Ахмет не сразу назван «царем».[112] Вассиан сомневался в законной силе царского сана правителя Золотой Орды: может ли «богоборец» быть «царем»?[113]
Думаю, что первоначально русское общество соотносило слово «царь» не с константинопольским цесарем, а с ханом Золотой Орды. Дело в том, что в современном русском языке слово «цесарь» употребляется крайне редко, а если и употребляется, то в значении «царь». Однако в древнерусском языке встречаются оба слова. А. Курбский в «Истории о великом князе Московском», по-видимому, вполне сознательно называет главу священной Римской империи цесарем христианским, татарского хана – царем татарским, а московского великого князя – царем. Поэтому можно предположить, что цесарь и царь – не синонимы. Представляется, что А. Курбский не просто ставил положение цесаря выше, но и четко определял истоки происхождения русского царства.
В 1493 г. Иоанн III Васильевич, великий князь московский, принимает титул государя всея Руси[114], известный с времен Ивана Калиты,[115] время от времени называет себя царем[116] и принимает в качестве своего герба двуглавый императорский орел последнего византийского императора.
С XV в. к перечисленным титулам прибавляется формула «Божиею милостию», которая указывает на теократический источник власти.[117] Тем самым официально предавалась забвению старинная практика вечевого избрания,
См.:
Кроме того, Дмитрий, обосновывая свои притязания, ссылался и на золотой пояс, то есть материальную реалию власти. Отдавая свою дочь Евдокию замуж за Дмитрия, суздальский князь Дмитрий Константинович передал его в качестве приданого Дмитрию Донскому. Золотой пояс символизировал право на Великое княжение Владимирское, и когда-то его ношение означало еще право на Великий стол киевский.
После чего продолжающаяся относительная независимость удельных князей от центральной власти вызывала постоянную подозрительность правительства, которое очень внимательно следило за всеми попытками князей проявить самостоятельность.
Надо сказать, что ранее ни у кого сомнений в этом не было и русские постоянно именовали татарских ханов царями.
См.:
Это название не употреблялось в сношениях с литовским двором до времен Ивана III (см.:
Название «великий князь всея Руси» впервые встречается в грамотах Иоанна Калиты (Там же. С. 141).
Царским титулом величали себя только византийские императоры, а с 1265 г. им пользовались ханы Золотой Орды. Иван IV Грозный в 1547 г., после завоевания Казани, Астрахани и Сибири, узаконил этот обычай и венчался на царство в шапке Мономаха. По-видимому, с монголами связан и титул «белого царя», во всяком случае, он ассоциируется с «белой костью» – понятием, олицетворяющим род потомков Чингисхана.
В 451 г. впервые в истории император Маркиан был венчан на царство константинопольским патриархом. В дальнейшем обряд венчания на царство (коронация), родившийся в Византии и ставший, по существу, политическим актом, был признан во всех государствах Европы.
