собакой назвала. Эко горе! Тебе лет-то сколько…
Застыдила. Да, Софи это умела. Я ощутила острое чувство стыда за неразумность и свое необдуманное поведение. Где-то на задворках сознания пронеслось – как же хорошо, что она со мной, и в нужные моменты меня одергивает. Без нее я бы, наверное, уже давно влипла в какую-нибудь очень скверную историю.
Агрессивно «протерев» складки на ровной поверхности золотистого покрывала, Софи распрямилась и подошла к креслу с аккуратно сложенными вещами, хватая сверху синий квадратик паранджи.
– Иди к себе, мойся, да пойдем учиться. Хоть какое-то дело, наконец, – всё еще хмурилась подруга, протягивая мне свою одежду. – Молчим и слушаем, Ариадна, молчим и слушаем.
Выровняв чачван, я ушла к себе, очень обстоятельно обдумывая свое поведение. Действительно, пора начинать вести себя умнее и хитрее. Как Софи. У меня здесь нет защиты в виде всемогущего папы. Нужно следить за своими словами. И, очевидно, мыслями, если я хочу в целости и сохранности вернуться домой.
Глава 5
Спустя два часа, мы с Софи сидели за одной из четырех парт (парт!) в ученической, располагающейся на третьем этаже. Класс был довольно уютен: высокие клетчатые окна с темно-зелеными портьерами; массивные столы для учеников и чуть большего размера у учителя; белая доска с узкой полкой, где лежали маленькие черные кусочки, похожие на уголь, но более плотной текстуры и менее грязной консистенции; полы и стены из светлого дерева; разлапистые зеленые растения в больших горшках с рисунками разноцветных волн; огромная карта Харна, представляющая гигантский материк и россыпь больших и не очень островков вокруг него.
Стоило усесться на жесткой лавке, Ландзора Хумбора выдала нам по толстой чистой тетради и небольшие пишущие палочки с зеленым шариком на одном конце и тонкой иголочкой на другом, после чего прошествовала к небольшому столику, где стояла резная шкатулка тонкой работы. Уверенным движением она открыла омерзительно скрипучую крышку, из-под которой тут же вырвался яркий желтый свет. Наши посиневшие после ужасающе ледяного душа губы слегка приоткрылись, когда дера вальяжно протянула:
– Это Свет Ая́рны. Аярна – богиня мудрости и познания. Этот Свет – редчайшее сокровище Харна. Благодаря ему даже самые глупые лимы способны изучить наш язык в кратчайшие сроки.
Я сжала челюсти. До чего ж противная баба! Не знаю, кем именно она является в этом замке, но не удивлюсь, если никем. Обычная училка, получившая капельку власти и раздувшаяся от собственной важности до размеров дирижабля. Из моего опыта, именно такие ничего незначащие человеческие экземпляры, дорвавшиеся до управления хоть чего-нибудь, ведут себя как последние свиньи.
«Молчим и слушаем, Ариадна, молчим и слушаем», – повторяла я про себя заклинание Софи, открывая пустую тетрадь. Как ни странно, это помогало успокаиваться.
А дальше началось что-то непонятное. Свет Аярны странно действовал на нас. В голове стало пусто. Ни одной мысли или чувства. Полное равнодушие накрыло,
