Он старательно не смотрел на мои соски. Насколько это было возможно.
– Ты что-то сказал? – уточнила я, чувствуя себя просто потрясающе и ни капли не смущаясь.
Он включил машинку, набрал краски, приблизился ко мне и, только начав работать, ответил:
– Сказал «спасибо». Так намного лучше.
Несколько минут Олег работ ал молча. Я все время ждала, что мне станет неудобно, стыдно, хотя бы холодно. Но ничего такого не происходило.
– Все нормально? – спросил мой мастер, заметив, что сжимаю губы.
– Да.
Смешок вырвался изо рта вместе с ответом.
– Тебе щекотно?
– Нет. Мне все так же больно.
– Тогда чего смеешься?
Он продолжил рисовать на мне, и я ответила под жужжание машинки:
– Вспомнила кое-что про доктора.
– Что же?
– Подружки ходили к хирургу за справкой после школы. Он осматривал и говорил обязательно что-то про их груди.
– Девчонкам? Про груди? – не поверил Олег.
– Ну да.
– На осмотре?
– Угу.
– Что он мог им сказать?
– Одной сказал, что с такими грудями она выкормит хоть сотню детей. Другой просто объявил, что у нее красивые соски.
– Капец. Это не какой-нибудь мем из порно?
Я засмеялась. Было очень похоже именно на это.
– Не знаю. Вряд ли подружки стали бы врать. Просто такой вот хирург. Ты на его фоне очень тактичный, хоть и неправильный доктор.
– Ну спасибо. Я польщен, – усмехнулся и Олег. – Закончил надпись. Посмотришь?
– Конечно.
Он подал мне зеркало, и я не сдержала восхищенного стона.
– Здорово.
Олег проработал руны и сделал контур бабочек.
– Не думала, что будет так…
– Как? – переспросил он осторожно.
– Красиво. Неужели это не сотрется никогда?
– Магия, – усмехнулся мой мастер. – Хочешь сделать перерыв или продолжим?
– Мы недавно прерывались. Я в порядке. А ты? Я слышала, что мастер тоже должен отдыхать.
– Кто-то сделал домашнее задание. Я в порядке, Маш. Можем продолжать. Но имей в виду, что начнем заполнять цветом – это больнее. Если будет совсем труба – обязательно сразу говори и прервемся.
– Да. Хорошо. Скажу.
Олег приготовил другие новые краски и приступил ко второй фазе рисунка. Он был прав, конечно. Контуры и руны ощущались иначе, чем наполнение краской.
Я терпела, думая, что смогу привыкнуть, но боль саднила и не притуплялась. Меня не хватило и на час. Пришлось просить перерыв.
Олег сразу же остановил работу и предложил мне еще чая. Я отказалась, но попросила воды.
– Это белый, – объяснил он, протягивая мне бутылку минералки. – Болючий цвет. Его приходится наносить интенсивнее, чтобы был виден на коже. Почти закончили
