бегущую слюну чистой тряпицей. С глазами было так скверно, что никого не разобрать, зато материальные объекты ощущались шершаво и выпукло: плетение тряпицы, запах чистой ткани, шероховатость и заскорузлость бинтов, запах медикаментов…
– Это действительно был он, – Тимур как будто был разочарован.
Все молчали. Потом не выдержал светловолосый красавец:
– И что теперь?
– Надо поговорить.
Затопали прочь подошвы.
– Поправляйся! – уже от дверей пожелал добрый блондин.
Остальные не попрощались. Полина поняла, что больше не представляет интереса.
Она дышала через рот, затрудняясь соображать сквозь мигрень. Цжуанг был рядом. Слюна ещё раз выливалась изо рта, каким-то плотным пузырём, опадающим через несколько секунд. Глаза едва что-то разбирали, зато болезненно реагировали на свет. Каталку повезли, и каждый поворот колёс отдавался в теле болью. А потом что-то изменилось. Полина уснула.
Июнь, 24
Лиза любила, чтобы её звали Лисой. Лиза – распространённое имя, человечье имя, данное людьми, с которыми Лиса старалась дел сверх необходимости получения средств от родителей не иметь.
Одета она была вполне привычно. Серые джинсы и полосатая футболка с прищипленными для нарядности рукавчиками. Из новых бордовых кед торчали кокетливо подвёрнутые белые носочки. Футболка с поперечными зелёно-сиреневыми полосками делала её долговязой. На голове темноволосой, но веснушчатой девчонки были накручены две пушистые шишечки. С переносицы на щёки тянулась краснота от пребывания на солнце. Из мочки одного маленького уха свисал носатый полумесяц, из другого – серебристая пентаграмма. Чувствительная кожа успела прихватиться и на запястьях и даже на внутренней поверхности предплечий.
– Мне восемнадцать, – представившись, для начала предупредила она, стараясь произвести впечатление.
Люди не представляют как их выручает возможность кивать. Не знаешь, как отвечать – кивни, и от тебя отстанут.
Мне пришлось неловко промолчать.
Лиса кивнула сама, демонстрируя недюжинную проницательность.
– Несовершеннолетние не имеют права находиться в городе без законных представителей. Твои родственные связи не установлены, возраст определили как 16 лет, поэтому…
– Как определили? – спохватилась я.
Лиса поморщила готовый облупиться нос. Кажется, не дать ответ ей было обидно.
– По костям как-то, – сдалась она.
Подробности не вспомнились. Гадай теперь, съели ли они птичку и разложили пасьянс на её косточках, либо проверили степень сращения костей моего черепа. Лиса не придавала таким мелочам значения.
– Вставай и пойдём, – бодро распорядилась Лиса. – Посвящу тебя немного. В самое необходимое.
Полина не сдвинулась на кровати.
– Понравилось
