условия, в которых она может выполняться.
Таким образом, российское трудовое законодательство в части установления минимального возраста для приема на работу основано на требованиях Конвенции МОТ № 138 и соответствует им.
Установление законодателем исключений из общего правила о минимальном возрасте для заключения трудового договора привело к появлению в литературе мнения о том, что физические лица приобретают трудовую правосубъектность по достижении 14-летнего возраста, который является общим условием возникновения у них трудовых прав и обязанностей. При этом трудовая правосубъектность лиц в возрасте от 14 до 15 лет возникает при наличии сложного фактического состава, включающего в себя согласие одного из родителей (попечителя) и органа опеки и попечительства.[216]
Следует заметить, что мнение о сложном фактическом составе как условии возникновения трудовой правосубъектности лиц, не достигших трудового совершеннолетия, высказывалось еще в советской трудоправовой литературе. Поскольку изначально КЗоТ РСФСР 1971 г. устанавливал запрет приема на работу лиц, не достигших 16 лет, но в исключительных случаях с согласия профсоюзного органа допускал заключение трудового договора с 15-летними, многие ученые-трудовики высказывались за возникновение трудовой правосубъектности с 15 лет, но при наличии сложного фактического состава, включающего согласие профсоюзного органа.[217] Вместе с тем нельзя не отметить и иную позицию. В частности, Б. К. Бегичев совершенно справедливо указывал, что согласие профсоюзного органа при приеме на работу лица, достигшего 15 лет, играет роль правообразующего факта, влекущего за собой возникновение не правоспособности,[218] а конкретных правоотношений. Обладание правоспособностью не может зависеть от согласия профсоюза. Последнее требуется при каждом поступлении на работу подростка до 16 лет, в то время как правоспособность, раз возникнув, неотделима от существования человека.[219]
Аргументация Б. К. Бегичева в целом актуальна и сегодня. Разделяя его позицию, не представляется возможным согласиться с приведенным выше выводом о возникновении трудовой правосубъектности по достижении лицом 14-летнего возраста при наличии сложного фактического состава, включающего в себя согласие одного из родителей (попечителя) и органа опеки и попечительства. Если развивать данный вывод, то придется констатировать, что отсутствие одного из элементов сложного фактического состава – согласия одного из родителей (попечителя) и органа опеки и попечительства на заключение трудового договора с учащимся от 14 до 15 лет – исключает возникновение у этого конкретного подростка трудовой правосубъектности. В то же время у его ровесника (при равенстве фактических способностей к труду) указанная правосубъектность может возникнуть в силу того, что и законный представитель, и орган опеки и попечительства дали свое согласие на заключение с ним трудового договора.
См., напр.:
Б. К. Бегичев разграничивал трудовую правоспособность и трудовую дееспособность.
