облегчения. Больше ни слова о нас! Пришло время говорить о чем-то отвлеченном, что одинаково нравится и тебе, и мне.
По правде говоря, я совсем не верила, что что-то могло отвлечь меня от всех тех шокирующих заявлений, которые я только что услышала, но Влад умел управлять разговором так, как ему было угодно, и очень скоро я убедилась в этом в полной мере.
Он заговорил о книгах – предмете, которым было очень легко соблазнить меня. Не прошло и десяти минут, как я уже с огромным энтузиазмом рассказывала ему о своих любимых героях и с удовольствием слушала его ответы, которые при всей своей оригинальности удивительно совпадали с моими собственными суждениями.
Впоследствии я не могла понять, каким образом ему удалось так легко отвлечь меня от всех моих страхов и подозрений, которые были так сильны во мне, что собственными силами я бы никогда не смогла их усмирить. Тем не менее, он сделал это и, по-видимому, без малейшего труда.
Никогда еще в моей жизни время не шло так быстро, как в разговоре с ним. Мне казалось, что проходят минуты, но в действительности часы, громыхая, уносились в прошлое, пока я в восторженном самозабвении упивалась своей излюбленной темой. Но хотя этот разговор был совершенно невинен, я смутно чувствовала, что и он каким-то неведомым образом все крепче и крепче привязывает меня к Владу. Да что там говорить, каждая минута, проведенная с ним, являлась своего рода нитью, приковывавшей мое сердце к нему все сильнее и сильнее. Но я не особо тревожилась по этому поводу. Мне было слишком хорошо в его обществе и, что скрывать, я уже была не в силах относиться к нему с недоверием. Во всяком случае, не этим вечером.
Как я нашла в себе силы заявить, что уже слишком поздно, и мне пора домой – этого я, наверно, никогда понять не смогу. Но я это сделала, и Влад, нисколько не возражая (хотя мне на секунду показалось, будто он очень расстроился), предложил подвезти меня. После минутного спора, в течение которого я старалась убедить его в том, что могу без всяких затруднений добраться до дома пешком, чего он не пожелал даже слушать, я была вынуждена принять его предложение.
Ехали мы в основном молча, только я время от времени указывала, куда нужно повернуть. Но напряжения не было ни малейшего. Я чувствовала себя такой взволнованной и возбужденной всем случившимся, что даже не обратила особого внимания на роскошный интерьер роллс-ройса, в котором ехала. Я даже не заметила, какого цвета были сиденья! Думаю, если бы Влад ездил на какой-нибудь облезлой, дребезжащей шестерке, и тогда бы я не обратила на нее никакого внимания.
Мной владела какая-то странная эйфория, бессмысленный восторг, с которым я ничего не могла поделать. Все, что мне оставалось, это изо всех сил стараться сохранить внешнее спокойствие, потерю которого я бы просто не вынесла.
Надо сознаться, я испытывала тайный страх перед прощанием с Владом, но ничего страшного не произошло. Он невозмутимо пожелал мне спокойной ночи и сказал, что завтра обязательно позвонит (мой номер был ему известен уже несколько часов). Я вышла из машины
