добавил:
– Что-то Вас давненько не видно было, – и распорядился, – Климов, посмотри, что там по родным Глуховой.
И Мила узнала, что нашёлся Андрей, Андрей Плетнёв. Он, действительно был в партизанах. Раненый и контуженный, долго был без сознания, а затем долго восстанавливалась память. При наступлении наших войск, Андрея забрали в госпиталь, как безвестного партизана, со слов его спасителя. И только недавно к Андрею вернулась память, он смог назвать своё имя, фамилию, стали устанавливать кто и откуда. Установив, послали извещение жене, Плетнёвой Софье Макаровне.
– Что с ним, почему – извещение, какое – извещение? – бледнея всё больше, спросила Мила, а в голове звенело – но он жив, жив! Андрей, жив, жив, жив ….
Не раздумывая, как примет её Софья, Мила поспешила к ней и хоть и была здесь всего один раз, но улицу и дом нашла быстро.
Мила позвонила в уже знакомый звонок на железных массивных воротах, из глубины двора донесся собачий лай. Звонить пришлось долго. В конце-концов с той стороны ворот послышался знакомый голос – кто там?
Мила окликнула:
– Софья, это я.
Открылась калитка и прозвучала команда:
– Заходи скорее!
Мила вошла, Софья быстро захлопнула калитку, щёлкнул замок.
Вошли в дом. Мила огляделась, они были только вдвоём.
– Не оглядывайся, – сказала Софья, – Мы одни сейчас.
Софья села сама и кивнула Миле – садись. Не дожидаясь расспросов Милы, Софья продолжила разговор, понимая, что привело Милу к ней.
– Не поехала, потому что Андрея уже везёт медсестра. Встречу на вокзале. Хорошо, что ты пришла, я сама к тебе собиралась, поговорить надо. Трофима моего судят за хищение, может быть высшая мера, но могут и на фронт. Повезло, что не регистрирована с ним. Дом этот я сразу заявила, на меня покупаем, ну и один из суда помог – я не причём. Это я тебе так, для информации. Лима нашла себя в вино-водочных напитках, у нас с ней теперь у каждой своя жизнь, стали такими чужими, чужее не бывает. Викуся померла.
Мила поняла, что Софья не собирается разыскивать ребёнка, значит, за Вику можно быть спокойной. А Софья холодно продолжала:
– Я уверена, что ты со мной согласишься, ни к чему калеке знать эти подробности, про Трофима, про Вику.
Мила молчала. Софья размеренно продолжала говорить, как гвозди вбивала в крышку гроба Андрея:
– Привезу его сюда, здесь всё огорожено, сможет и во двор выходить. – Софья дёрнула плечами, скривила рот, – Если захочет. Ну вот, так – всё.
Мила глухо сказала:
– Надо попытаться, может хоть частично …
Софья взорвалась:
– Что «частично»?! Что «частично»?! Слепой он! Что выдумывать?! И… ты… тоже не мельтеши, ни к чему ему все эти тени прошлого, мне и так с ним не сладко будет, – сделав паузу, резко закончила. – Прощай, в общем, сама понимаешь,
