на себе рвать.
– Это тюрьма, Артур. Лишение свободы! – заявляю ему в отчаянии.
– А кто виноват, что до этого дошло, дорогая?
– Я уже говорила! Я не знала тебя! Я и сейчас тебя не знаю! Я не могла явиться к тебе под дверь и сообщить о беременности! Услышь меня!
– Я тебя слышу, Арина. Очень хорошо слышу. Но и ты меня услышь. Я имею на дочь равные с тобой права и отказываться от них не собираюсь. Марьяна ещё маленькая, чтобы делить пополам опеку, поэтому у нас нет другого выхода, как жить под одной крышей и узнавать друг друга.
Глава 8
Артур
Разговор у нас выходит эмоциональный, и все внутри меня клокочет, грозясь вылиться наружу. Умом я прекрасно понимаю, что в той давней истории Арина стала жертвой и ни в чём передо мной не виновата, но я бешусь от бессилия. От того, что невозможно повернуть время вспять. А я хочу вернуть прошлое так сильно, что самому страшно. Мне хочется наказать и Ливневых, и Фролову. Ее – с особой жестокостью.
Я понимаю, почему Арина мне ничего тогда не сказала, но ничего не могу с собой поделать. Я в бешенстве, потому что одна мысль доминирует над остальными: сколько бы всего удалось избежать, если бы Арина в тот день не сбежала, а поговорила со мной. И это меня бесит со страшной силой. Бесит, что сейчас я не могу взять дочь на руки и отвезти в свою квартиру.
А ещё, что приходится и с Вольцевым считаться – вот тут и ревность добавляется в копилку к остальным чувствам. Мне не верится, что этот сексуальный маньяк жил рядом с Ариной больше двух лет и ни разу не попробовал залезть к ней в кровать. А даже если и не пытался, то точно об этом мечтал. Арина не может оставить равнодушным ни одного нормального мужика.
– Предлагаю прямо сейчас сообщить Вольцеву, что вы переезжаете ко мне, – говорю, поддавшись порыву.
Арина вспыхивает, как спичка. Ей не нравится, что я на неё давлю, а я ничего не могу с собой поделать. Дикое, первобытное желание схватить своих девочек в охапку и утащить в пещеру сильнее меня.
– Ты совсем уже, да? Я сама поговорю с Никитой сегодня, и мы все сделаем, как планировали: как только он получит деньги за ресторан, мы подадим на развод, спокойно разведемся, а не аннулируем брак, и тогда ты можешь заявлять свои отцовские права и давать Марьяне фамилию. Разумеется, ты можешь с ней видеться хоть ежедневно…
Мы говорим тихо – Марьяна уснула, и я переложил её на диван, но даже шёпот передаёт возмущение Арины. А меня заводит её злость: сразу вспоминаю, какая Ариша горячая, и хочу её со страшной силой.
– Это неприемлемо, – отрезаю, потому что меня разорвёт, если Арина останется жить у Вольцева. – Если ты категорически не хочешь жить со мной, то будешь жить с Марьяной в моей квартире, а я съеду в родительский дом, но к Вольцеву ты не вернёшься.
– Бред какой-то, Артур… – выдыхает Арина. – Двадцать первый век на дворе! Ты не можешь меня принуждать к чему-то и шантажировать!
В её глазах стоят слезы, и я осознаю, что пора сбавить обороты, сгладить.
