укрытый тонким одеялом, он лежал неподвижно, лишь руки поверх одеяла слегка подрагивали. На левой руке держался катетер от капельницы, к груди старика крепились разноцветные провода и датчики, выводящие на мониторы данные о состоянии здоровья магистра, – «как долго он еще протянет?» Затем девушка осмотрела палату: на стене напротив кровати висел тонкий плазменный телевизор, под ним стоял журнальный столик, на котором высилась леопардовая орхидея, возле окна примостилось кресло.
– Да, ты права… это судьба, – протяжный вдох. – Не стой там… кха-кха… Мне трудно говорить, – магистр указал глазами на кресло. Он ждал, пока девушка удобно устроится, чтобы вновь заговорить, а Сара не спешила – медленно прошла и присела на самый край кресла.
– Я… эхм… должен сказать тебе… кха… правду…
«Неужели совесть замучила?» – мысленно усмехнулась Сара, а вслух спросила: – Еще одна правда? И о чем же она?
– О пророчестве. – Магистр тяжело вздохнул, облизал шершавые губы и, прикрыв глаза, произнес: – я солгал твоему брату о пророчестве.
– Какое еще пророчество? Что вы мелите?
– Я рассказал… твоему брату… о пророчестве, что ему… предначертано судьбой быть… Черным принцем. Вот… как я привел его… сюда. Э-э кха-кха-кха, кха-кха-кха…
– Совсем спятили под старость лет? Вы же сами мне сказали, что Константин оказался здесь из-за обещания деда.
Веки старика затрепетали.
– Видно брат не сказал тебе… кха-кха-кха… кха-кха-кха… кха-кха-кха…
Внезапный приступ кашля одолел магистра. Скорчившись наподобие личинки, он нескончаемо долго извергал шаркающие звуки из своего горла, Сара даже обеспокоилась – уж не отправится ли он таким образом на тот свет, как внезапно кашель прекратился. Магистр с усилием втянул в себя воздух, и Сара заметила, как с уголков его глаз стекла слеза. А после минутного молчания, магистр продолжил говорить:
– У Ордена есть предание, но мы… считаем его пророчеством. Оно передается… кха-кха… от магистра к магистру. В этом предании говорится… эхм… что страшная война… разразится в мире. Боль, страх… и мрак… покроют землю. Кха-кха-кха… Тогда муж продаст свой род, чтобы избавиться… э-экха-кха-кха… от страданий… и явится на свет в том роду… дитя последнее… от… седьмого отца… и седьмой матери, – магистр умолк, переводя дыхание.
– И? – Сара нахмурилась, скрестила руки на груди. – Дайте-ка угадаю: вы сказали брату, что он и есть то самое дитя?
Магистр кивнул.
– Но… война на самом деле случилась, – прохрипел он, – и твой дед… тоже… на самом деле обещал нам своего внука, взамен на свободу… и жизнь без страданий… И каково же было… кха-кха-кха… мое удивление, когда я… э-э-кха-кха-кха… когда я увидел, что у Константина есть младшая сестра – да, он последний внук, но не последнее дитя! Эхм… Я был в замешательстве: внешние признаки… указывали на твоего брата, но… ребенком, завершающим цикл
