я не знал, что для убийств предусмотрены сроки давности.
Лицо Похьянена сжалось, так что он стал похож на лемминга.
– Вы правы, но только в отношении убийств, совершенных после тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Закон вышел шесть лет назад, в две тысячи десятом году, чтобы отменить срок давности для убийства Пальме. В отношении преступлений, совершенных до тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, все осталось по-старому.
– Понимаю. – Стрём криво улыбнулся. – Жаль, что отец не был премьер-министром.
Похьянен подкатил к скамье с одеждой покойного, взял из кучи рубаху.
– Узнаёте?
Несколько секунд Бёрье Стрём смотрел на рубаху в сине-белую клетку.
– Да, это его.
Голос сорвался. В лице что-то дрогнуло.
Похьянен ждал. Неужели все-таки разрыдается? Сам он был не из тех, у кого глаза на мокром месте. Разве что когда смотрел по телевизору передачи о прошлых спортивных достижениях или об американцах, искавших в Швеции свои корни.
Он хотел было похлопать Бёрье Стрёма по плечу, но вовремя сунул руки в карманы. Сжал кулаки и продолжал сжимать, как учил Ребекку. Похьянен видел, как Бёрье Стрём сопротивляется самому себе. Как приподнимает сжатые кулаки, словно чтобы защитить голову, торс. Ну или сердце, если уж на то пошло.
Гард бессилен против такого рода ударов, потому что противник внутри.
– Не спешите. – Похьянен сделал движение встать. – Я буду там, – показал на дверь комнаты отдыха.
Но Бёрье поднялся и покачал головой.
– Я в порядке. Просто нужно время свыкнуться с этим. Что ломать голову бесполезно и я все равно ничего не узнаю.
Похьянен открыл было рот, но снова захлопнул. Профессиональный опыт научил его не давать пустых обещаний.
– Вернетесь в Эльвбю? – спросил он. – Прямо сейчас?
– Задержусь здесь на некоторое время. Думаю, нужно все-таки организовать похороны.
Он поблагодарил Похьянена за уделенное время и вышел. Похьянен остался один на один с мертвецом.
Судмедэксперты не сентиментальны. Жаль людей, конечно, но человек человеку волк. И те, кто попадал Похьянену на стол, были тому самыми красноречивыми свидетелями. Расчлененные женщины и дети. Юные самоубийцы. Жертвы дорожных происшествий. Убийства, увечья, несчастные случаи – Похьянен уже не помнил, как она ощущается, скорбь. Сумел выработать к ней стойкий профессиональный иммунитет, который его жена принимала за цинизм. Только это и позволяло работать.
– Иначе как бы я все это выдержал? – оправдывался Похьянен перед трупом на стальном столе. – Если хочешь делать свое дело, нужно уметь держать дистанцию.
В то же время он знал, что какую-то частичку его покойник заберет с собой в могилу. И что выбери он, Похьянен, в жизни другую стезю, наверняка стал бы лучшим отцом и супругом.
– Самым обыкновенным хирургом. – Он прокашлялся. – Ну или не знаю… отоларингологом, что штампуют кохлеарные имплантаты
