говорить не надо, – перебил я Виктора. – Никто ничего не узнает. Завтра, когда она сядет в машину, скажешь, чтобы вырулила к гаражам и объяснишь, что на два дня тебя подменит гонщик мирового класса Бартолемео Лесепс. У гаражей я вас и встречу.
Виктор топтался по линолеуму раздевалки и все не хотел уходить. Я налил ему еще стакан минералки.
3
– Я вот почему просила тебя прийти, Кирилл, – сказала Лебединская, проводя меня через зал в подсобное помещение. – Зеленого чая хочешь?
Она, как всегда, держала в руке большую раковину рапана, в которую поминутно стряхивала пепел с папиросы. Темный брючный костюм, короткая стрижка, низкий, хрипловатый голос и неистребимая тяга к "Беломорканалу" и автомобилям настолько затушевывали женское начало в заведующей музеем, что мне всякий раз хотелось назвать ее "дядя Шура".
– Нет, чая не надо, тетя Шура, – ответил я.
– Как твой "ниссан" бегает? – спросила заведующая, все же наливая мне немного желтоватой водички. – А я вчера Анну вспоминала. Какая, все же, милая девочка! Кофточку и клофелин от гипертонии из Москвы мне прислала… А почему она не приехала?
Запахом крепкого табака была пропитана даже чашка.
– Вы ведь не для того меня позвали, чтобы спросить про Анну? – предположил я. – Разве такая деловая и энергичная женщина стала бы тратить время на такую ерунду?
Лебединская крепко затянулась, прищурилась и погрозила мне пальцем.
– Только Кирилл Вацура умеет взять за горло так, что это будет приятно, – отвесила она мне комплимент. – Но это не ерунда! На месте Анны я тебя одного не оставила бы. За тобой глаз да глаз нужен! Ни одной юбки не пропустишь! Жениться тебе надо, Кирилл! – Она погрозила мне пальцем. – Но ты прав, конечно. Я не собираюсь читать тебе мораль, у меня к тебе серьезный разговор… Да присядь ты, не возвышайся надо мной, как Давид!
Пришлось опуститься в старое, потертое кресло, с боков которого свисала бахрома – следы когтей музейного кота.
– Тебе о чем-нибудь говорит имя Лембита Лехтине? – спросила Лебединская, размахивая дымящейся раковиной, как кадилом.
– Нет.
Лебединская была историком, а историки не любят быстрых и однозначных ответов.
– А ты не спеши, подумай.
– У меня прекрасная память, тетя Шура. Это имя мне не знакомо.
– Странно, – ответила заведующая после паузы. – А он утверждал, что вы знакомы.
– Кто он такой этот Лехтине? – спросил я, впрочем, без особого любопытства. – Что ему было нужно?
Лебединская выдержала паузу, а потом вдруг некстати спросила:
– Послушай, я все никак не пойму, есть ли какие-нибудь преимущества у дизельного двигателя перед карбюраторным?
Я давно заметил за ней такую привычку. Ей нужно было время, чтобы точно построить ответ. Пока я буду распинаться, объясняя механику дизеля, она определится с ответом.
– Ладно, тетя Шура, – сказал я. – Двигатели здесь не при чем. Я подожду.
Похоже, что она не услышала
