которым злоупотребляли в старом городе, но дворы четко несли на себе отпечаток этого строительства.
Едва ли Дэни задумался бы об этом, если б сам был не из традиционного города, – а вот там как раз мыслей о том, как правильней и красивей строить, не возникало. Поэтому у Дэни опять возникло ощущение дежавю, только теперь он понимал, что такую картину он мог где-то конкретно видеть, – например, в том же Нейчиди.
Пройди Дэни и двести дворов – ощущение бы не поменялось: он уже и не видел в них ничего необычного, кроме небольшого отвлечения от тенденции, и скоро сел на транспорт. В других районах все было так же. Дэни больше всего любовался зеленью.
И предвечерний Оле-Виват на предмет расцвета казался ему прекрасным. В этом тенденция не обманула. Город же стремится ко всему прекрасному. Вот и прекрасно то, как шелест молодых листьев при ближайшем рассмотрении ласкает щеки и отдает теплым ветром. Дэни воистину расслабился. Скоро сумерки – и ему останется посетить один район. А пока можно побалдеть на солнце, медленно бредя вокруг деревьев. Честно, не все из них обрели пока весенний вид, еще встречались совсем черные проплешины, – но их было мало. И общей картины они не портили. Чем не тенденция?
Когда Дэни завидел, что темнеет, он проехался на автобусе из Смежного района в Молодежный, – через железную дорогу, – и вышел сразу после нее. Сумерки почти закончились. Если на часах было около девяти вечера, то формально наступила ночь.
Дэни понимал, что в таких условиях он навряд ли что-то приметит. Можно просто пройтись – так, чтобы ноги уж совсем устали и прогулка завершилась логически. Он еще ошибочно подумал, что железная дорога, которая осталась позади, и есть та самая, которая протекает за Институтом, – кроме него и места, где живет его знакомый, он ничего в этом районе не знал. Вот и пошел вдоль трассы – допустим, к Институту.
Института – справа – он так и не дождался и понял, что ошибся. Зато в итоге, идя прямо, уткнулся в другую трассу – и по характерной ее ширине и указателю слева понял, что это трасса 45. Идти ему теперь, очевидно, надо влево.
Вот оно сияло перед ним все в своих синих стеклах, – здание Института, – и оттого казалось, что ничего более на трассе нет. Так почти и было – прилегающие территории и складские, синий блеск, – и синий вечер – все принадлежало Институту.
Дэни успел еще раз вглядеться в невысокого улыбающегося человечка на возвышении, который остался за кустами. Издали видны ему были и две наклоненные платформы. Но теперь он весь свой взор сосредоточил на Институте.
Чуть ли не впервые он видел его в темноте. И ощущение «громадности», значимости объекта естественным образом усилилось. Дэни не сомневался, что данное здание и соответствует всем тенденциям, и служит прекрасному. С прекрасным, по-видимому, в этих стенах и сталкивается
