пишущей машинки; снаружи сквозь две закрытые двери негромко доносились обычные уличные шумы Лондона. С проворством, примечательном в таком крупном человеке, он перепрыгнул через стойку и профессиональным взглядом осмотрел лежащего. Слабая усмешка появилась на его лице, когда он определил состояние оного джентльмена, после чего не стал терять времени даром. На самом деле он так быстро и методично взялся за дело, словно все представление было продумано и отрепетировано заранее, включая временную недееспособность клерка. Через полминуты того связали, заткнули рот кляпом и положили под прилавок. Рядом с ним здоровяк поставил пару ботинок, к которым прикрепил вынутый из кармана листок бумаги. На нем было нацарапано неграмотной рукой: «Взял справидливую плату за батинки, свинья». Затем, совершенно сознательно, здоровяк взломал кассу и забрал немного денег, после чего еще раз осмотрел лежащего без сознания под прилавком мужчину.
– Без сучка и задоринки, – пробормотал он. – В полном соответствии с Кокером7. Теперь, деревенский старик, переходим ко второму пункту программы. Должно быть, вот дверь, которая мне нужна.
Он осторожно открыл ее, и приглушенный гул голосов сверху зазвучал в его ушах немного громче. Затем тенью исчез в полумраке дома.
* * * * *
Несомненно, номер 5 по Грин стрит был домом сюрпризов. Постороннему человеку, прошедшему через грязную контору на первом этаже, где клерк мистера Эткинсона обычно принимал клиентов, а затем поднявшемуся по лестнице на второй этаж, было бы трудно поверить, что он находится в том же доме. Но незнакомцев не поощряли делать ничего подобного.
Лестничный пролет вел к двери, где и происходила метаморфоза. По одну сторону от нее лестница спускалась на первый этаж не слишком чистая и без ковра, с другой стороны картина менялась. Исследователь оказывался перед широким коридором, в который выходили комнаты с обеих сторон; коридор был хорошо освещен электрическими лампами, свисавшими с потолка, а пол покрыт хорошим простым ковром. Вдоль стен ряды книжных полок тянулись, за исключением промежутков для дверей, до перегородки в дальнем конце коридора. В перегородке была еще одна дверь, за ней коридор продолжался до окна, плотно закрытого ставнями и запертого на засов. В этот участок коридора выходила только одна комната – комната, которая заставила бы исследователя протереть глаза от удивления. Она была богато, можно сказать роскошно, обставлена. В центре находился большой письменный стол со сдвигающейся столешницей, вокруг него вразброс стояли несколько кресел, обитых зеленой кожей. Длинный стол, заваленный всеми мыслимыми газетами, занимал почти целиком одну сторону комнаты. Огромный сейф, вровень со стеной, занимал другую сторону, а окно, как и наружное, было почти герметично закрыто. В углу находился камин без малейших признаков того, что огонь зажигался или были сделаны какие-либо приготовления к его разжиганию. Два электронагревателя,
Английская идиома, означающая «всё сделано правильно, в соответствии с инструкциями».
