же я буду учить тому, чего нет?
– Нечисти же учил.
– Эта не исчезла, а заснула…
Багровые глаза кисло со знанием дела посмотрели на лес по левую руку. Жако проследил за его взглядом, но предполагаемой угрозы не увидел.
– Смотритель, – по-своему обратилась к Алцесту сбитая с толку Фулани. – Почему ты злишься на своего ученика?
Алцест смерил её взглядом от оплетённой черноволосой головы до маленьких ступней. Жрицы ни с кем, кроме меня не заговаривали, немудрено было забыть, что они способны к речи в принципе. Проклятый заговорил:
– Потому что он думал, что слушает, залепив уши воском. Читал книги и не видел за знаками смыслов. Потому что годами просиживал чужое место и скоро скажет про себя, что образован, чего-то достиг и достоин большего!
Ахра сник от злобы Алцеста, ещё и Виталий одобрительно хмыкнул.
Жрица сделала выводы:
– Смотритель, не злись так, это плохо для здоровья.
– Вы презираете нас, – через минуту неодобрительно заметил Ралло. – Что же вы вообще связались с нами? В поход пошли, принимаете нашу еду, позволяете нести вещи? Разве честно пользоваться услугами людей, которых презираешь?
– Пользоваться как раз можно только теми, кого не уважаешь, – хмыкнул Алцест, быстро шагая по чаще.
Ралло запнулся и едва не грохнулся, изумлённый откровенным бесстыдством преподавателя этики.
– Я тебя впервые встретил, маг, – проговорил Виталий. – И уже никогда не забуду. У тебя абсолютная память. Ты острый интуит. В тебе древняя кровь. И у тебя есть причина никого вокруг не жалеть. Но даже я не понимаю, почему ты злишься сейчас – может, ты хочешь от своих юнцов слишком многого?
– О! то, что ты не понимаешь – вообще не удивительно! Ты же не слушал Шпигеля целый бездарный год жизни! – плевался желчью Алцест. – Эти инвалиды слушали курс о последней обороне Эскамеруна от нечисти!
Виталий удивлённо дёрнул бровями.
– Забыли. Чего тут такого?
– О, конечно! Все только и делают, что забывают историю! Но двое живы по сей день. Всего двое! Не запомнить двоих за год!
– А кто второй? – позеленел от стыда Ахра.
– Вторая, – поправил Виталий. – Жаклин.
– Мда-а, – протянул старый ведьмак, смотря и не видя багровыми глазами. – Говорил я с каким-то магом…
Он не пояснил, но Жако знал, что старший удивляется, что его биографию оказывается проходят в Академии, и его жизнь стала объектом магической категоризации и упорядочивания. Довольно странное ощущение для того, кто даже не знает, сколько ему лет. Виталий знал теперь только, что должен был умереть двадцать один год назад. Возраст внучки отпечатывался в его памяти, хотя день её рождения никогда не праздновали – как и рождение Жако, навсегда завязанные со смертями родителей даты. Жако однажды приснилось, как Виталий идёт по лесу с другим
