меньших (нас) по собственной воле, как и мы с удовольствием помогаем своим братьям меньшим? подвержены ли они интеллектуальным порокам вроде гордости, лени, уныния, зависти, ревности и честолюбия? Или вот еще: бывают ли у них экзистенциальные кризисы? По логике, ответы на все эти вопросы могут быть только положительными – если это есть у нас, но отсутствует у животных, то с чего вдруг этого не должно быть у даймонов?
Однако, возможно и возражение в чисто религиозном духе. Да, мы, люди, склонны к злоупотреблению разумом и волей вследствие врожденной животной природы – а ангелов-даймонов ко греху и лукавому мудрствованию не тянет и тянуть не может. Однако, если мы вдумаемся, то поймем, что такое возражение не слишком убедительно. Во-первых, далеко не все то, что склоняет нас к пороку (или, выражаясь религиозным языком, ко греху), имеет причиной вожделение плоти – примеры таких пороков перечислены в предыдущем абзаце. Во-вторых, было бы странно, если бы даймоническая сила, мудрость и «жизненный опыт» (сильно превосходящий человеческий) не будили бы в их обладателях личностное начало. Ведь если даймоны свободны от животности и при этом имеют превосходство над нами в разумности и добродетельности, то и их самосознание также будет резко выраженным – а последнее дает свободу, которой, естественно, всякое разумное существо склонно злоупотреблять. В-третьих, согласно христианскому вероучению, как раз из-за гордыни часть ангелов отпала от бога, перейдя на темную сторону – откровенно говоря, звучит это более чем правдоподобно (ежели, конечно, вообще допустить существование ангелов – но мы условились, что они есть). Значит, свобода воли у них есть – что, собственно, и требовалось доказать.
Потому представить себе, что при всех своих «суперспособностях» даймоны будут самоотреченными богосозерцателями, чуждыми личностного начала, невозможно. Или возможно – но только для тех, у кого слабо развито собственное разумное начало. Нужно понимать – любое существо стремится к тому, чтобы быть. Шопенгауэр и Ницше были вполне правы, говоря о воле к жизни и воли к власти как основе сущего – да, все сущее хочет увеличивать свое влияние и свою жизнестойкость. Это подтвердит каждый, кто наблюдал растение, произрастающее даже в непригодных условиях или животное, отчаянно цепляющееся за жизнь, не говоря уже о человеке и силе его жизнелюбия. Но вот в ангелологии Псевдо-Дионисия сверхчеловеческие существа изображаются так, будто у них нет никакого Я:
«Когда же мы существам духовным придаем вожделение, при описании их несоответствующими им чертами, то должно разуметь под оным священную их любовь к невещественности, непостижимую и неизреченную для нас, неуклонное и неослабное стремление их к чистейшему и ничем не возмущаемому созерцанию, к вечному и духовному единению с чистейшим и высочайшим светом, с истиною и украшающею их красотою».
Не странно ли
