Если это – так, то здесь сказались отрицательные черты Бернадотта – личные амбиции, самомнение, честолюбие и тщеславие. Если какое-либо предприятие не несло реальной выгоды лично для Бернадотта, он – либо уклонялся под разными предлогами от участия в этом деле, либо командовал «спустя рукава». Это не только отталкивало от него многих сослуживцев, но и вызывало у них раздражение и даже ненависть. Правда, Бернадот был достаточно толстокожим, чтобы такие проявления чувств могли вызвать у него сожаления по поводу своих поступков…
Тем временем армии Журдана никак не удавалась закрепиться и она все откатывалась и откатывалась на запад.
Вернувшийся в строй Бернадотт со своей дивизией, сократившейся уже до 6 тыс. человек, прикрывал ретираду армии под Оффенхаймом до последней возможности. То же самое ему пришлось проделать под Нойвидом, причем, тогда Бернадотт, уже будучи генералом, бесстрашно ввязался в рукопашную схватку и едва не угодил в плен к венгерским гусарам.
И хотя этот год для Бернадотта закончился еще и печальным для него сообщением о смерти сестры Мари, но его невероятное умение «вырезать из любого свинства хороший кусок ветчины», т.е. «выгрызать» из любой позиции максимум, позволило ему войти в «обойму» генералов республиканской армии, на которых можно полагаться в самой безвыходной ситуации. Уже тогда стало понятно, что командование дивизией для него не предел.
Годы, проведенные Бернадоттом в рядах Самбро-Маасской армии (1794—1796), когда он участвует практически во всех мало-мальски серьезных военных операциях, делают его известной личностью в глазах начальства и еще больше способствуют его популярности в солдатской массе. Во многих случаях Жана-Батиста выручает его беарнский темперамент. Он как никто другой умеет заставить себя слушать и подчиняться своим приказам. Поток пламенного красноречия, который он обрушивает на головы своих солдат, когда того требуют обстоятельства, заставляет даже самых отъявленных смутьянов идти на попятную.
…Впрочем, некоторые историки склонны считать, что со временем неуемное честолюбие, амбициозность и тщеславие будут преобладать у Бернадотта над разумом, взаимовыручкой. Понятие чести и долга будут ставиться им в зависимость от чинов, титулов и денежных пожалований. Его упрямый, независимый характер приведет к тому, что он будет чисто формально выполнять приказы, а иногда и уклоняться от них, если они, повторимся, не несут какой-либо выгоды лично для него. Любопытно, но это почувствуют не только во французской армии, но и в армиях союзников, когда Бернадотт будет воевать на их стороне против Наполеона…
Конец года Бернадотт проводит в Кобленце в балах, приемах и… романах. И еще не известно, чем бы тогда закончились любовные похождения этого «сержанта с красивыми ногами», если бы «труба снова не позвала его в поход», к тому же,
