это водится, среди «сильных мира сего» – «быть у воды и не напиться!?» или «на то и власть, чтобы жить всласть…») Помогли ему провернуть эту «махинацию» люди, поставившие на него, когда решался вопрос о наследнике шведского престола – Энгестрём и Веттерстедт. Карл-Юхан умел быть благодарным и перевел им не только значительные суммы денег, но всегда был к ним благосклонен. (Как говориться в одной всем известной «аксиоме»: «друзьям – все, остальным – закон». ) Карл-Юхан так крепко зацепился за «гваделупскую» ренту по одной очень понятной причине: у свергнутого короля Густава IV Адольфа и его сына были еще весьма сильные позиции в определенных кругах Швеции и не факт, что сын Карла-Юхана принц Оскар сможет уверенно претендовать на папин трон после смерти последнего. Вопрос о личном благосостоянии на долгие годы вперед надо было решать тогда раз и навсегда, что сын стряпчего и провернул на редкость мастерски.
А потом для Бернадотта настало время «платить по счетам».
Дело в том, что русский царь был очень недоволен пассивностью шведской армии в самый ответственный для России момент: он ожидал от шведского крон-принца диверсий в тылу французской армии, а их не последовало. Бернадотт вовсе не намеревался «спуститься с того самого забора, на котором сидел с тех пор, как начал бриться». Российский посол в Стокгольме Сухтелен высказал все претензии своего государя к Бернадотту, то пытался юлить, изворачиваться. Потом вспомнив, что «лучшая оборона – это нападение», сам перешел в «контратаку» со всякими не вполне обоснованными обвинениями в адрес России вплоть до того, что экс-маршал позволил себе очень запальчивое высказывание в том плане, что не для того он сбросил с себя иго французского императора, чтобы тут же одеть ярмо… другого!
Не обошлось и без трений с Англией по поводу Норвегии, которую шведский крон-принц так стремился присоединить к своей новой родине, а «нацию лавочников» по большому счету это не устраивало. В конце концов, обе стороны «понудили» друг друга к более или менее компромиссному решению: властные британцы помогут шведам с приобретением Норвегии, а упрямый шведский крон-принц из Беарна вынужден был все-таки выставить в северной Германии 30 тыс. солдат против французского императора.
Вот и пришлось Бернадотту, прихватив с собой друга детства Ж. Р. Гре, весной 1813 г. отбыть из Швеции к штральзундскому берегу. Провожая его в порту, министр юстиции Энгестрём всячески упрашивал Его Высочество Карла-Юхана не гробить понапрасну немногочисленные шведские войска (три пехотные дивизии и одна кавдивизия), поскольку эта война не популярна в шведском народе и до того как Карл XIII не отдаст богу душу, а Карл-Юхан не станет Карлом ХIV, не стоит гневить простой люд непонятными ему смертями соплеменников за морем на чужбине за вовсе не шведские интересы. Впрочем, экс-маршал и сам не собирался «всамделишно» воевать
