Он любит, чтобы его ждали, чтобы почувствовали его значимость.
Нэт переступает с ноги на ногу, поводит плечами… спина у него болит, и тяжелые кандалы тянут вниз, но сесть он не может.
Сукин сын ты, Джон, даже в такой мелочи…
Мы ждем… Четверть часа уже прошла, как все в сборе. Я бросаю взгляд на Нэта, но он не смотрит на меня, смотрит куда-то за окно… я смотрю тоже, но там ничего нет, только синее ясное небо… ласточки летают… дворец на берегу, и ласточки вьют гнезда под крышей. Нэт стоит, упрямо сжав зубы… смотрит туда.
Эшафот на заднем дворе уже почти построили, сегодня закончат. Весь суд это фарс, представление на публику.
Я закрываю глаза. Помолиться, что ли… но я не знаю о чем. Ничего уже не исправить.
Радостно поет рожок, и открываются двери. Входит Джон, проходит к своему месту, садится. Поворачивается к Гордану.
– Можешь начинать.
Гордан разворачивает бумаги.
– Этард Муррей из Ована, – громко говорит он, и это сразу режет слух. Не «лорд», даже не «сэр», просто Этард. – Вы обвиняетесь в государственной измене, в попытке покушения на его величество короля Джона, в многочисленных угрозах и подстрекательстве к государственному перевороту…
Он говорит что-то еще, я слушаю, но среди всего этого Майрет не упоминается ни разу. С одной стороны, понятно, потерянную невинность дочери Джон хочет обойти стороной, с другой стороны… дело ведь не в невинности. Думаю, все заинтересованные лица понимают это.
Нэт слушает, неподвижно глядя в окно.
– Этард из Ована, – говорит Гордан, – вы признаете себя виновным?
Нэт поворачивается, смотрит на него, на Джона.
– Да, признаю, – говорит спокойно, буднично, словно это ничего не значит.
Джону что-то не нравится, он кривится.
– На колени!
Облизав губы, Нэт быстро смотрит на меня, и на Кита тоже. И на колени встает. Так же, спокойно.
– Повтори еще раз, – требует Джон.
– Я признаю себя виновным… – медленно говорит Нэт, глядя ему в глаза, – во всем… этом.
Без страха, без сожаления, без капли сарказма, очень ровно.
Джон скрипит зубами.
– В чем признаешь? – спрашивает Джон почти с вызовом.
– Какого черта, Джон? – удивляется Нэт. – Все уже решили.
У Джона раздуваются ноздри, зло, но он молчит, сдерживается. Только один вдох и один выдох.
– Хорошо, – устало говорит он, тихо. – Тогда приговор, Гордан. Давай заканчивать.
Джон… не то чтобы нервничает, но я вижу, что чувствует он себя не в своей тарелке. Хмурится, чем-то недоволен. Что-то не так? Неужели он вдруг сомневается? Или это изначально была игра, но она зашла слишком далеко?
– Поскольку обвиняемый не отрицает свою вину, – говорит Гордан, – суд также признает его виновным. Этард из Ована, ваша вина доказана. Вы признаетесь виновным в государственной измене и приговариваетесь к отсечению головы. Приговор будет исполнен завтра на рассвете.
Нэт кивает. Он другого и не
