что рядом с ними? Еще один фетиш его детства. Фотография женщины, одетой в одни лишь туфли на шпильках и сверкающие блестками трусики. Она показывала зрителям свои немыслимые груди. Такая фотография имелась у мальчика, жившего через два дома от Кэла, – похищенная, как тот уверял, из бумажника дядюшки. Кэл так страстно хотел ее заполучить, что едва не умирал от желания. И вот теперь фотография, потрепанное воспоминание, висела на мерцающей подкладке пиджака Шедуэлла, дожидаясь, пока Кэл попросит.
Но не успела она проявиться, как тоже померкла, а на ее месте возникали все новые соблазнительные сокровища.
– Что ты там видишь, друг мой?
Ключи от машины, которую Кэл давно мечтал купить. Призового голубя, победителя несметного множества соревнований, которого он так сильно хотел заполучить, что с радостью украл бы…
– Только скажи мне, чего ты хочешь. Попроси, и оно твое…
Они мелькали, их было так много. Вещи, на час – а то и на целый день! – становившиеся осью, на которой вращался мир, прятались сейчас в чудесном вместилище этого пиджака.
Но они были скоротечны, все без исключения. Появлялись только для того, чтобы сразу испариться. Было там что-то еще, и оно не позволяло Кэлу сосредоточиться на подобных банальностях дольше чем на мгновенье. Что это такое, он пока не мог разглядеть.
Он смутно осознал, что Шедуэлл снова обращается к нему, и на этот раз тон торговца переменился. Голос звучал как-то озадаченно, в нем звенела злоба.
– Говори же, мой друг… Почему ты не говоришь мне, чего ты хочешь?
– Я не могу… как следует… рассмотреть.
– Так старайся усерднее. Сосредоточься.
Кэл попытался. Образы возникали и исчезали, все та же ничтожная чепуха. Главное по-прежнему ускользало.
– Ты не стараешься, – укорил его Шедуэлл. – Если человек хочет чего-то по-настоящему, он сразу же видит это. Образ явственно запечатлен у него в голове.
Кэл оценил справедливость его слов и удвоил усилия. Он вошел в азарт, стараясь рассмотреть за бесполезным хламом истинное сокровище. Странное чувство сопровождало эти попытки: беспокойное шевеление в груди и горле, словно часть его существа готовилась бежать за его взглядом, прочь от Кэла и дальше. Бежать в пиджак.
За спиной Кэла, в том месте, где позвоночник входил в череп, забормотали предостерегающие голоса. Но он слишком сильно втянулся в игру, чтобы сопротивляться. Что бы ни заключалось в пиджаке, оно дразнило его, не показываясь до конца. Кэл уставился на подкладку, отбросив приличия, и смотрел, пока пот не заструился с висков.
Вкрадчивый монолог Шедуэлла снова обрел уверенное звучание. Сахарная глазурь треснула и отвалилась. Орех внутри оказался черным и горьким.
– Давай же, – сказал он. – Не будь таким слабаком. Там есть то, чего ты хочешь, верно? Очень сильно хочешь. Давай! Скажи мне. Сознайся. Нет смысла тянуть время. Пока ты выжидаешь, возможность ускользает от
