или ложе из вереска, или тысяча мерков!{68} – воскликнул Босуэлл, обрушиваясь изо всех сил на Берли.
– Меч Господа и меч Гедеона!{69} – прокричал Белфур, отбивая удар Босуэлла и отвечая ему своим».
Никакого пустословия. Дух каждого из героев, да и тех партий, которые они представляют, передан несколькими короткими меткими словами, которые надолго остаются в памяти. «Луки и секиры!» – кричали саксонские{70} варяги, когда на них шла арабская конница. Читатель чувствует, что именно так они и кричали в действительности. Боевые выкрики отцов этих людей были еще короче во время того долгого дня, когда под флагом «Красного дракона Эссекса»{71} они отступали под натиском нормандской кавалерии на пологом склоне у Гастингса{72}. «Вон! Вон!» – кричали они. Коротко, сильно, просто – этот крик выражал дух нации.
Присутствуют ли в этом высокие чувства? Или, наоборот, они приглушены и надежно упрятаны, потому что слишком глубоки, чтобы выставлять их напоказ? Возможно и первое, и второе. Однажды я встречался с вдовой человека, который в юности, когда служил младшим сигнальщиком, получил от старшины-сигнальщика знаменитый приказ Нельсона{73} «Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг…» и передал его своей корабельной команде. На офицеров он произвел впечатление. На матросов – нет. «Долг! Долг! – бормотали они. – Мы и так его выполняем!» Любые более-менее возвышенные слова не поднимают, а ослабляют боевой дух британца. Их сердцу милее сдержанность. Немецкие войска могут идти в атаку, распевая псалмы Лютера. Французы доводят себя до исступления песнями, превозносящими славу и отечество. Нашим авторам военных маршей не стоит сочинять нечто подобное или, по крайней мере, считать, что если они это сделают, такие произведения чем-то помогут британским солдатам. Наши военные моряки, обслуживающие тяжелые орудия на кораблях у берегов Южной Африки{74}, пели: «Еще кусочек сахарку для птички». Я видел, как один полк шел в бой, распевая «Лишь маленький кусочек»[4]. Вышеупомянутые сочинители военных маршей, если только они не обладают талантом и проницательностью Киплинга{75}, истратят попусту много чернил, прежде чем сумеют опуститься до такого же уровня и написать нечто подобное. В этом отношении русские не сильно отличаются от нас. Помню, я читал, что какой-то отряд поднимался на занятую врагами высотку и бойцы во все горло пели песню. Высотка была взята, остались в живых лишь немногие, но, когда смолкли выстрелы, песня по-прежнему звучала. Иностранный наблюдатель поинтересовался, что это за чудесный гимн, который вдохновил их на такой героизм, и, когда ему перевели бесконечно повторявшиеся слова песни, оказалось, что они пели про Ивана, который собирает в огороде капусту. Мне кажется, все дело в том, что для современных воинов простой монотонный звук служит тем же, чем для наших диких предков являлся бой тамтамов. Он словно гипнотизирует солдата и заставляет
Скабрезные народные английские песни («Here’s another lump of sugar for the Bird», «A little bit off the top»).
