пригрозил судья Уитберг.
– Это самое и я говорил Пэтси, – последовал ответ. – И знаете, что он сделал, услышав это?
– Нет.
– Вот что!
И в то же мгновение правый кулак Уотсона обрушился на нос судьи Уитберга, и этот джентльмен навзничь упал на траву.
– Вставайте, вставайте! – приказывал Уотсон. – Если вы джентльмен, вставайте! Вот что говорил мне Пэтси; вы это знаете.
Судья Уитберг отказался встать, но Уотсон поднял его за воротник пальто, поставил на ноги – лишь для того, чтобы подбить ему глаз и снова опрокинуть его на спину. После этого началось избиение по методам краснокожих индейцев. Судью Уитберга избивали не жалеючи, по всем правилам мордобойной науки: били по щекам, давали затрещины, возили лицом по траве. В течение всего этого времени Уотсон демонстрировал, как это с ним самим проделывал Пэтси Хоран. Иногда, но с большой осторожностью, расшалившийся социолог наносил удар, оставлявший настоящие кровоподтеки, и раз, поставив бедного судью на ноги, он умышленно ударился своим носом о голову этого джентльмена. Из носа пошла кровь.
– Смотрите! – вскричал Уотсон, отступая на шаг и искусно размазывая кровь по всей манишке. – Вы это сделали. Вы это сделали своим кулаком. Это ужасно. Я избит до полусмерти. Я вынужден вновь защищаться.
И еще раз судья Уитберг натолкнулся своим лицом на кулак и был брошен на траву.
– Я арестую вас, – всхлипнул он на траве.
– Вот то же самое говорил я Пэтси.
– Зверское… хны-хны… и ничем не вызванное… хны-хны… нападение.
– Это самое говорил я Пэтси.
– Я вас арестую, не сомневайтесь.
– Скорее всего – нет, хоть я и побил вас!
С этими словами Картер Уотсон спустился в ущелье, вскочил на свою лошадь и отправился в город.
Когда час спустя судья Уитберг, прихрамывая, добрался до своей гостиницы, он был арестован деревенским констеблем по обвинению в нападении и побоях по жалобе, поданной Картером Уотсоном.
V
– Ваша милость, – говорил на следующий день Уотсон деревенскому судье, зажиточному фермеру, получившему тридцать лет тому назад ученую степень в институте садоводства. – Ввиду того, что вслед за предъявленными мной обвинениями в учинении надо мной побоев этому Солю Уитбергу пришла фантазия обвинить меня в избиении его, я предложил бы, чтобы оба дела слушались вместе: свидетельские показания и факты в обоих случаях совершенно одинаковы.
Судья согласился, и оба дела разбирались одновременно. В качестве свидетеля обвинения Уотсон выступил первым и так излагал происшествие.
– Я рвал цветы, – показывал он, – свои цветы на моей собственной земле и не помышлял ни о какой опасности. Вдруг этот человек ринулся на меня из-за деревьев. «Я Додо, – говорил он, – и могу исколотить тебя в пух и прах. Руки вверх!» Я улыбнулся, но тут он – бац! бац! – как хватит меня – сшиб меня с ног и рассыпал мои цветы. И ругался он
