там интересного в заключении судмедэксперта? – спросила я.
– Полин, это что-то совсем непонятное. И вообще сама история какая-то мутная.
– Так давай все по порядку, чего тянешь?! – возмутилась я.
Вот любит Ярцев напускать туман! Наверное, это издержки его профессии.
В этот момент к нам подошла официантка, принесла заказ. Мы принялись потягивать горячий эспрессо, заедая его вкусными пирожными.
– Дело в том, Поль, что на теле погибшей имеется краска еще одной машины, причем эта находится на теле под краской с машины Буйковского, – почти шепотом сообщил журналист.
Я удивленно посмотрела на моего друга.
– И что это значит? Нашу пострадавшую сбила не одна машина?
– Выходит, так.
– Что за бред? Как такое может быть?
– Пока сам не знаю. Могу только предположить, что наш поэт сбил ее после первой аварии.
– Так они что, оба ее сбили? Сначала один, потом второй? Антон, что-то мне все это не нравится. Если девушку сбила одна машина, как она могла попасть под вторую? Сбитые машиной обычно лежат на дороге, или я не права?
– Я же говорю: мутная история.
– А может, одна машина девушку сбила, она в горячке вскочила и тут же попала под другую, которую вел наш рифмоплет Гриня?
– Все может быть. Я хотел побеседовать со следователем, который ведет это дело, но он, услышав, о чем речь, категорически отказался говорить со мной.
– Понятно: тайны следствия.
– Полина, при чем тут тайны? Нет, он определенно темнит. Знаешь, как он посмотрел на меня, когда я сказал, что хочу задать несколько вопросов о деле погибшей Зайцевой?!
– Ну и как? – усмехнулась я.
– Испуганно.
– Да ладно! Чего ему пугаться, следователю?
– А вот не знаю, чего, но он испугался, это верняк. Быстро стрельнул в меня глазами, недовольно так стрельнул, даже, как мне показалось, в лице изменился. И сразу ушел. Дела, мол, у него и все такое…
Я посмотрела на Ярцева внимательно. Вообще-то он никогда не врал, по крайней мере, мне. И к числу пугливых его причислить тоже было нельзя. Пугливые вообще не идут в журналисты, в этой профессии таким делать нечего. Значит, там действительно все мутно и непонятно… Хотя…
– А заключение у тебя собой?
Ярцев огляделся по сторонам, потом полез в портфель и достал оттуда листок, свернутый вчетверо. Я развернула его на столе и принялась изучать. Это была ксерокопия судебно-медицинского заключения освидетельствования трупа. Шли описания ушибов, переломов и других травм на теле потерпевшей Зайцевой П. А. такого-то года рождения. «…Открытая черепно-мозговая травма… Перелом позвоночника в трех местах, челюсти со множеством раздроблений, перелом ключицы, локтевого сустава, бедра… Ушибы внутренних органов, внутреннее кровотечение, разрыв селезенки… Оторваны почки…
