образования была внедрена Высшим советом агломерации: неподкупная, неподвластная никому, кроме самого Совета. Договориться с директором школы невозможно. А с искусственным интеллектом, проводившим тестирование, спорить и вовсе бесполезно.
Ученикам, попадавшим в общие классы, не выдавали учебников. Что успевали записать на уроке – то и было основой для сдачи итоговых тестов. Немудрено, что ребята плохо усваивали программу. Расслышать и успеть законспектировать материал в классе, где галдят сто пятьдесят подростков – та ещё задачка.
На повтор можно не рассчитывать. Искусственному интеллекту вопросы не задашь. Не от кого ждать совета или помощи. Перспективы продолжить учёбу – нет. Надежды на хорошую работу – нет. Да и будущего у выпускников общих классов фактически тоже нет. Что им светит? Тяжёлая, изнурительная, чёрная работа…
Хотя были те, кому удавалось сдать еженедельные тесты. Для них придумали интересную привилегию: получил зачёт – неделю можешь посещать столовую. Это был роскошный подарок. Мечта! Можно попытаться договориться о дополнительных занятиях и бесплатно пообедать, позволив семьям немного сэкономить продукты.
Учеников профильных классов не радовало присутствие в столовой «чужаков». Особенно громко возмущались управленцы. Когда однажды в столовой появился первый ученик общего класса, его чуть не побили. Спас директор.
– Прошу запомнить всех! Больше повторять не буду! Препятствие нахождению в столовой учеников общих классов, верный путь стать их одноклассником. Догадываетесь, какие перспективы вас там ждут?
– Наши родители не позволят подобный перевод! – завопили «управленцы» и громче всех Алёна и Тарас Подопригора, дети одного из городских чиновников.
– Это не им решать. Вы, верно, не знаете, но школа и я, её директор, подчиняемся не городским властям, а Высшему совету агломерации. Запомните это!
Недовольные смолкли и старались больше не приближаться к «чужакам».
Мне всегда было жаль учеников общих классов. Чем меньше тестов они сдавали, тем ниже становился социальный статус и рейтинг лояльности, а значит и перечень профессий, на которые можно рассчитывать после окончания школы, сводился к минимуму. И оплата за работу меньше. И продовольственный паёк.
У тех, кто не справился с итоговыми выпускными тестами или вовсе не был к ним допущен, дела обстояли ещё хуже. Они могли рассчитывать только на разовую работу по социальным нормам с минимальной оплатой. Их первых исключали из списков обеспечения. К тому же они получали пожизненный запрет на создание семьи. Им запрещалось иметь детей вне брака и потому они подвергались принудительной стерилизации, а медицинская помощь ограничивалась до «экстренной».
Понижения социального статуса боялись все ученики, ведь вылететь из профильного класса – легко, вернуться – нереально. А вот из общего, при условии, что туда определили после первичного
